Летчица с листа ивы

Но и есть и другое молчание. Молчание между двумя совершенно разными субъектами, которые и рады бы разбежаться, да не получается. А говорить уже не о чем. Вот такого рода молчание заполняло самолет и давило на покатые плечи маленькой девочки, невесть как очутившейся в подземном большегрузе, о существовании которого она несколько дней назад даже не подозревала. Долго терпеть такое давление Инга не могла и поэтому спросила.

— Порфирий, а как это тебя занесло под землю?

— Видишь ли, Инга, — немедленно отозвался пилот. — С детства у меня был один большой плюс и один большой минус. Плюс — невероятное желание летать. Минус — невыносимая боязнь темноты. А когда я поступил в летную школу, то появился еще один страх — подвести друзей. Боишься темноты? Значит, без труда угробишь машину, потому что в ночи не летишь, а дожидаешься посадки. Все мысли уже не о полете, а о темноте, в которой прячется ужас.

— Ну так и что? Разбил машину, сел на новую, да полетел дальше.

— Видишь ли, Инга. Полет без смысла быстро теряет свою привлекательность. Возьми любого летчика, и ты поймешь, что каждый из них не просто летает, а доставляет из одной точки в другую нечто важное для тех, кто по каким-то причинам летать не может. Гибель самолета — трагедия для летчика. Но, как ты сказала, он может сесть на другую машину. Однако то, что ему не удалось довезти, может быть уникальным и незаменимым. Может он вез ниточку, на которой держится жизнь. Предположим, врача к больному. Умирает кто-то, вызвали врача, а летчик отказался лететь, потому что боится темноты. Тогда я наложил на себя испытание. Трудно лететь между звезд, но звезды светят, зовут, дают надежду. Тяжело ждать полгода, когда полярная ночь сойдет на нет, и на небе воцарится солнце, но воцарится на целых полгода. Под землей нет ни звезд, ни солнца, здесь мне сложнее всего. Поэтому я и решил, если выдержу и не сломаюсь на подземной работе, то могу называть себя летчиком. И тогда уже окончательно решу, где летать: среди звезд, среди льдов или среди мрачных скал в подземных коридорах. А потом я узнал про лабиринт, и родилась новая мечта…

— У меня тоже есть мечта, — вздохнула Инга. — Вернуться домой.

Порфирий склонился над девочкой, свернувшейся в клубок на мягком кресле.

— Пусть наши мечты осуществятся, пусть никакие испытания…

— Порфирий, — внезапно перебила его Инга. — А что это там впереди?

Порфирий осекся.

Впереди бушевало зеленое сияние. Тусклое, неприятное, будто пропахшая склизкой сыростью болотная тина.

— Вот черт, — ругнулся летчик. — Размечтались мы с тобой Инга. Не знаю, что за дела у тебя с зеленоглазым, но мы вплотную приблизились к его подземным владениям. Придется поворачивать.

Руки Порфирия решительно легли на штурвал.

— Подожди, — попросила Инга, вскочив с кресла. — А можно открыть кабину?

— Ты хочешь бросить вызов? — покачал головой пилот. — Однако…

Стрелка указателя скорости резко качнулась к нулю. Кабина раскрылась. В лицо Инги ударил промозглый ветер.

— Эй, — крикнула Инга в темноту. — Ты, с зелеными глазами.

Сияние колыхнулось. Из его водянистых глубин полезли грозовые тучи.

Для равновесия Инга вцепилась в спинку кресла, за которую хотелось спрятаться от наплывающего безобразия. Но нельзя прятаться, когда должны прозвучать слова.

— Если ты не вернешь самолет Райлане, то я, Инга, вызываю тебя на бой. Нечестно выменивать то, от чего зависит чья-то судьба. Тем более, если это судьба летчицы. Если у меня есть то, на что ты согласен меняться, приди и поменяйся. Иначе я буду сражаться. Запомни!

Громыхнул гром, и тучи сложились в очертания трех длинных уродливых башен.

— Он услышал, — качнул головой Порфирий. — Теперь полный назад.

Сияние осталось по правому борту. Оно медленно угасало и теперь уже не казалось страшным. Инга дрожала от напряжения. Не так-то просто бросить вызов тому, с кем не хочет связываться даже оракул. Одновременно Инга чувствовала какое-то облегчение, почти как тогда в бассейне, все-таки прыгнув с трехметровой вышки. Пусть стеклянноглазый знает, что не он — хозяин самолета, числящегося за эскадрильей с листа ивы.

Самолет тряхнуло, и он, подпрыгивая, начал сбавлять скорость, проносясь по каменистому плато.

— Приехали! — весело сообщил Порфирий. — Это не тебя ли там так горячо встречают?

С каменной площадки махали руками Зумки и Райлана, что-то неразборчиво выкрикивая.

— Спасибо, — улыбнулась Инга. — Если б не ты, я бы многое не успела. И не поняла.

Когда девочка спрыгнула вниз, то не сразу побежала к подругам. Она обернулась еще один раз.

— На каком дереве была твоя эскадрилья? — прокричала она.

— Каштан! — прокричал в ответ летчик. — А еще, знаешь что, Инга. Если ты все-таки станешь летчицей, выбирай подземных. Вдвоем исследовать Лабиринт Вечной Ночи гораздо интереснее. А ты такая, такая, такая, что я… В общем, я готов отложить свой главный вылет. И подождать, когда ты снова окажешься в подземных небесах.