Летающий класс

— Надеюсь, — сказал Эмиль. — Я живу на Шуманштрассе, дом пятнадцать. У Хаймбольдов. Это фамилия моего дяди. Ну, и тети, конечно.

— Вы, мальчишки, молодцы, — сказал комиссар и закурил толстую сигару.

— Верно, ребята действовали толково, — восторженно подхватил Эмиль. — И Густав со своим клаксоном, и Профессор, и малыш Вторник, и Крумбигель, и братья Миттенцвай — словом, все. Знаете, как с ними было здорово, особенно с Профессором. Сила!

— Ты тоже кое-что стоишь, — заметил комиссар и задымил сигарой.

— Да, я еще хотел вас спросить, господин комиссар: что теперь будет с Грундайсом или как его там зовут? В общем, с вором?

— Им сейчас занимаются. Надо опознать его личность. Его фотографируют, снимают отпечатки пальцев. А потом все это будут сверять с данными нашей картотеки.

— А это что такое?

— Всех преступников, которых нам удается поймать, мы фотографируем, берем у них отпечатки пальцев. У нас даже есть данные на тех, кого мы еще не задержали, а только ищем. Ведь вполне вероятно, что твой вор, прежде чем тебя обокрасть, совершил и другие кражи, верно?

— Верно. А мне это даже в голову не пришло…

— Минутку, — оборвал комиссар Эмиля, потому что на столе зазвонил телефон. — Да, да… интересный для вас случай…Зайдите-ка все ко мне… сказал он в трубку, потом положил ее и добавил, обращаясь к Эмилю. — Сюда сейчас придут несколько репортеров: они будут брать у тебя интервью.

— А что это такое? — спросил Эмиль.

— Брать интервью — это значит задавать вопросы.

— Ну да! — воскликнул Эмиль. — Обо мне напишут в газете?

— Наверно, — сказал комиссар. — Когда ученику реального училища удается задержать вора, он становится знаменитым.

В дверь постучали, и в кабинет вошли четыре репортера. Комиссар пожал им руки и вкратце рассказал о приключениях Эмиля. А все четверо усердно записывали то, что говорил комиссар.

— Просто великолепно! — сказал один из репортеров. — Мальчик из провинции выступает как сыщик!

— Может, возьмете его себе на службу? — посоветовал другой и засмеялся.

— А почему ты не подошел сразу к полицейскому и не рассказал ему все? спросил третий.

Эмиль вдруг испугался. Он вспомнил сержанта Йешке из Нойштадта и свой сон. Неужели он теперь сам попался?

— Ну, ну, — подбодрил его комиссар.

Эмиль пожал плечами и сказал:

— Эх, пусть будет что будет! Я не подошел к полицейскому потому, что в Нойштадте я раскрасил памятник великому герцогу Карлу — сделал ему красный нос и черные усы. Можете меня арестовать, господин комиссар!

Но, судя по лицам присутствующих, никто из них не был возмущен, напротив, все дружно рассмеялись. А комиссар сказал:

— Ну что ты, Эмиль! Разве мы можем посадить в тюрьму нашего лучшего сыщика!

— Правда? Ой, как я рад! — с облегчением воскликнул Эмиль. А потом он подошел поближе к одному из репортеров и спросил его: — Разве вы меня не узнали?

— Нет, — ответил тот.

— Ведь это вы купили мне вчера в трамвае билет, когда кондуктор хотел меня высадить.

— Было дело! — воскликнул репортер. — Теперь я тебя вспомнил. Ты еще спрашивал мой адрес, чтобы вернуть мне мелочь за билет.

— Можно, я вам сейчас отдам? — спросил Эмиль и вынул из кармана десять пфеннигов.

— Да что ты, и не думай! — сказал репортер. — А ты ведь мне даже тогда представился.

— Конечно, — объяснил мальчик, — человек должен знать, с кем он говорит. Но вы, наверно, забыли: меня зовут Эмиль Тышбайн.

— А меня — Кестнер, — сказал репортер, и они пожали друг другу руки.

— Великолепно! — воскликнул комиссар. — Оказывается, вы старые знакомые.

— Послушай, Эмиль, — сказал господин Кестнер, — не пойдешь ли ты со мной в редакцию? А до этого мы где-нибудь съедим по пирожному со взбитыми сливками.

— Вы разрешите мне вас пригласить? — спросил Эмиль.

— Ну и парень!

Все снова рассмеялись, и вид у всех был очень довольный.

— Нет уж, платить буду я, — твердо сказал господин Кестнер.

— Что ж, спасибо, я с радостью приму ваше приглашение, но меня ждут в коридоре Профессор и Густав.

— Ну, мы их, само собой, тоже прихватим, — сказал господин Кестнер.

У других репортеров были еще вопросы. Эмиль охотно на все отвечал. Репортеры записывали.

— Вор этот — новичок? — спросил один из них.

— Не думаю, — ответил комиссар. — Может, нас еще ждет какой-нибудь сюрприз. Во всяком случае, позвоните мне, пожалуйста, через полчаса.

Потом все встали и распрощались. А Эмиль пошел вместе с господином Кестнером к следователю Лурье. Тот жевал теперь бутерброд с сыром.

— А вот и сам Цвербайн! — воскликнул он, увидев Эмиля.

— Тышбайн, — невозмутимо поправил Эмиль.

Потом господин Кестнер усадил Эмиля, Густава и Профессора в машину и повез их прежде всего в кондитерскую. Дорогой Густав вдруг как гуднет своим клаксоном. Ребята рассмеялись, увидев, что господин Кестнер испугался. В кондитерской они все очень веселились. Уплетали вишневый пирог со взбитыми сливками и болтали о чем попало: о военном совете, который они держали на площади Никельсбург, о том, как они гнались за такси, о ночи в гостинице, о Густаве в роли посыльного, о скандале в банке. И господин Кестнер сказал в конце разговора:

— Вы все трое действительно отличные ребята!