Летающие колдуны

— Как же не так? Но… я подумал, что это твое имя.

— А-а! — протянул он, — говорящее устройство…

Как будто этим все объяснилось.

— Да, Лэнт, иногда у нас бывают неприятности из-за говорящих устройств.

— Я тоже так подумал, — согласился я, — иногда приходилось сомневаться, правильно ли оно работает. Порой оно говорило очень глупые вещи…

— И что же оно говорило?

— Говорило о пылевых облаках, других солнцах…

— Я имею в виду мое имя.

— О, оно сказало, что твое имя — как цвет — оттенок пурпурно-серого. Мы подумали, что это очень странно.

Пурпурный казался сконфуженным. Он смахнул остатки дыни с подбородка.

— Как цвет оттенка пурпурно-серого. Не вижу каким образом…

Но тут его глаза вспыхнули. На лице появилось восхищенное выражение.

— Так то же игра слов! Игра слов! Конечно! Конечно! Попался же переводчик, который конструирует двуязычный каламбур. Как цвет оттенка пурпурно-серого. Как розоватого либо лиловый. Нет, как интересно!

Я с недоумением глядел на него.

Пурпурный объяснил:

— Он, должно быть, попытался перевести отдельные слоги моего имени на ваш язык.

— Тогда имя Пурпурный — не настоящее твое имя?

— Нет, конечно, нет. Это просто плохой перевод. Мое же настоящее имя…

Он произнес свое имя на демонском языке. Я почувствовал, как холодный озноб прошел у меня по позвоночнику. Ничего удивительного, что первое проклятие Шуги не получилось — он использовал неправильное имя!

Храпение Шуги позади нас прекратилось. Он лежал на спине, вместо глаз узенькие щелочки.

Интересно, слышал ли он наш разговор?

Глава тридцать шестая

Ветер прекратился совершенно. Пурпурный дал сигнал Вилвилу и Орбе отдохнуть, пока он снова не замерит в этот раз точное положение солнц.

— Это очень трудно, — признался он, — здесь нет Полярной звезды, и даже магнитный компас мало помогает. Я должен, в основном, полагаться на солнца, чтобы узнать где мы находимся.

Ребята снова перебрались в лодку, жадно глотали пиво и жевали сухари.

— Отдохните, — говорил им Пурпурный, — раз мы попали в штиль, то нечего беспокоиться, что мы отклонимся от курса.

Мальчишки прилегли вздремнуть. Шуга оставался на носу лодки, решив помолиться Макс-Вотцу и попытаться выпросить у него ветер.

А Пурпурный полез на снасти, чтобы проверить свои баллоны. Я тоже прошел на нос. Путешествие начинало становиться скучным. Делать здесь было совершенно нечего, только сидеть и смотреть вокруг и вниз. Шуга покончил со своей молитвой и опустился на скамью. Он принялся распаковывать свое волшебное оборудование.

— Вонючие подонки, — поминал он своих подмастерьев. — Забыли положить мою флейту.

— Ты должен радоваться, что у тебя вообще есть подмастерья, — сказал я. — С недавних пор мало кого на это тянет. Большая часть молодежи деревни желает стать либо ткачами, либо производителями электричества. Немногие стремятся следовать старым обычаям.

— Хм! — фыркнул Шуга. Он поглядел на меня, — и что они будут делать теперь, когда воздушная лодка закончена, а? Спроса на воздушную ткань больше нет, генераторы крутить ни к чему. Вот и получается, что работы у них тоже нет.

— Ну, не знаю, — ответил я. — Недавно я слышал, как Леста и Гортин обсуждали возможность постройки еще одной летающей машины. Больше этой. Чтобы доставлять из деревни товары на материк и обратно.

— Это вполне вероятно, — пробурчал Шуга. — Но у меня пока что есть дураки-помощники. И они забыли положить в мой мешок саранчу и мои трубы…

— Значит ты плохо учил их, — сказал я. — Со своими у меня неприятностей не было.

— Хм, не так это легко, как ты думаешь, Лэнт, научить стать волшебником. Как вспомню свою учебу…

И он замолчал.

— В чем дело? — спросил я.

— Лэнт, ты прав. Я мало их бил.

— Не понимаю.

— Конечно. Учить волшебника это совсем не то, что учить резчика или ткача. Ученика надо бить три раза в день, чтобы он не стал самодовольным. Затем ты должен бить его еще три раза, чтобы он захотел слушать, и еще три раза, чтобы внушить к себе страх — пусть они будут недовольны своей жизнью, пусть даже восстанут разок против тебя.

— Что-то слишком много битья, — заметил я.

Шуга кивнул.

— Это необходимо. Вечное величие волшебника прямо пропорционально количеству побоев, которые он перенес.

— Твои годы учебы, должно быть, были ужасными…

— Так и было. Мне повезло остаться в живых. Старик Алгер не шел отдыхать, пока не выбивал из меня все недовольство. Мы смастерили на него около сотни различных волшебных ловушек, и ни одна не сработала — он все их разгадал.

— Ты хочешь сказать, что ученик волшебника должен стараться убить своего учителя?

Шуга кивнул.

— Конечно. А как же ты узнаешь, что ты лучше, чем он. Это необходимо, ученики всегда стараются так поступить. Потому что это самый короткий путь к величию. И это проще, чем ждать нормального посвящения.

— Но Шуга, — забормотал я. — Значит твои ученики тоже постараются убить тебя.