Лестница власти 1

Что мне оставалось? Потратив еще несколько секунд на обдумывание ситуации, я решил, что разумнее всего будет бежать за нарисованной уткой. В конце концов, если безумие тщательно контролировать, то никто не отличит его от адекватности.

Гусь в красных сапогах сразу развил хорошую скорость, бежать приходилось напрягая все силы. Похожая на стилизацию или детский рисунок, эта тварь явно издевалась, я нутром это чуял. Изредка, когда надо было пересечь коридор, она прыгала на потолок и оттуда снова на стену. Если мы с Ильей сильно отставали, она останавливалась, дергала крыльями и крякала. Вот это точно было не для нашего удобства, а чтобы поиздеваться.

Может я немного предвзят. С чего бы нарисованному гусю издеваться над теми, кого впервые видит. Но морда у него точно ехидная.

Илья заплутал не так сильно, как я боялся. Уже скоро серый камень стен служебных коридоров сменился белой штукатуркой парадных проходов, потом начали появляться статуи и, уже через минуту мы добрались до большого овального зала с множеством арочных выходов. из под оной из таких арок мы и выскочили.

— Большая пиршественная зала! — прокрякала утка, похожая на гуся, и застыла неуместным рисунком на панели из темного дерева, которыми был отделан зал.

Илья согнулся, уперев руки в колени и тяжело дышал. С его массой такой забег должен был даться не просто — утка неслась стремительно. Я тоже был не в лучшей форме, так что без лишнего лицемерия последовал его примеру. Слегка отдышавшись, я тут же спросил:

— Что это за гусь-матершинник?

— Я сказала “школяра”! — крякнул рисунок.

Илья кивнул, махнул рукой в сторону дальнего края зала. Там было уже становящееся мне привычным внутризамковое укрепление с огромными воротами и стрелковой галереей поверху. Ворота, впрочем, в этот раз были распахнуты на всю ширь. Внутри горел яркий свет, виднелись столы и слышались голоса. Мы двинулись туда.

Примерно на полпути Илья, наконец, отдышался. Воровато оглянувшись на рисунок, прошептал:

— Согласен. И гусь и матершинник. И обидчивый еще, — и, уже громче, добавил. — Говорят раньше каждому школяру клубочки путеводные давали. Но их постоянно теряли. Или домой забирали. Потом Канцлер нашел нового декана для Домосторойного факультета. Она и на чаровала этих уток. Ничего не могу сказать, сильная чародейка. Вот только утки у неё с характером получились. Ладно, нам еще повезло. Гусь-матершинник попался. А есть тут крысоутка, она так и норовит через всякие буераки провести…

— Так, стоп. Тут что, декан женщина? — удивился я.

— Ну так Домостройного жеж факультета! — хохотнул Илья. — Говорят, красивая. Жду уже когда все соберутся, будет пир открытия первого учебного полугодия. На неё посмотрю. На девок посмотрю…

— А кроме путеводных уток, что мне еще нужно о Лицее знать? — процедил я. Да тут охренеть, что творится.

— Ты из деревни, да, совсем? — сочувствующе похлопал меня по плечу Илья. — Не из самого Ростова, верно ведь? Ну, держись меня, я подскажу где что и по чем.

— Какого хрена утки?! — вдруг возмутился я. Видимо, меня они доконали. — Что за тупость такая?! Почему нельзя светящуюся стрелку повесить, или там…

Илья замедлил шаг, похлопал меня по плечу.

— Ты, Королев, не боярин, вижу. От чародейства далек. Я тебе один раз скажу, а ты помолчи, подумай. Чародейство, оно ведь на безумие похоже. Только это безумие для всех и наяву. Чародей рисует реальность своим безумием. Поэтому ты при себе свои умничанья держи. Глупо выглядишь. Все знают, как надо. Ты сделай сначала хоть что-то.

Я заткнулся и задумался. Илья явно повторял за кем-то. Что никак не умаляло ценности слов. Мстислава готовили к тому, что у него будут способности рода, и ему надо будет их укротить и оседлать, как дикого скакуна. То, о чем говорил Илья, относилось к совсем другому типу магии, с непредсказуемым результатом.

— Ты же на Естественных наук факультет поступаешь? — вдруг спросил Илья.

— Я? Ну, да… Наверно, — смутился я. План первоначально был такой, но потом Канцлер что-то там говорил про военный факультет.

— К третьему курсу точно спятишь. Жаль. Ну и ладно, так даже лучше. А то ты смурной и скучный, — продолжал рассуждать Илья. Мы уже вошли в зал, я слегка задержался у входа, оглядываясь.