Лестница в небо

В раздумьях о своей жизни наш пассажир междугороднего автобуса, километр за километром поглощающего трассу М7, скоротал час пути. А для того чтобы занять себя чем-нибудь полезным и познавательным, не достал телефон, лежащий у него в кармане, как обязательно сделали бы представители значительно более молодого поколения, а полез в сумку и достал из неё одну из двух находящихся там красивых подарочных коробок с надписью латинскими буквами –«Parlament». Надпись ему не понравилась, и, развивая своё негативное отношение к названию водки, Александр Иваныч начал думать, что, с точки зрения основ маркетинга, можно было бы подобрать, кроме водки и сигарет «Парламент», ещё ряд товаров – продовольственных и хозяйственных, без которых человек не обходится ежедневно в быту, и назвать этим именем, к примеру, соль, спички, свечки, освежитель воздуха, мыло (нет, про мыло «По Ленинским местам» он когда-то слышал – не пойдёт). Внутренний голос тут же влез в его раздумья со своей подсказкой: «Туалетная бумага!» – «Слышь! Отвали! – дал отпор внутреннему голосу Александр Иваныч. – Ты бы ещё клизму вспомнил! Змей недобитый! Ещё запишут из-за тебя в иноагенты!» – цыкнул хозяин внутренних органов, где, видимо, и обитает его внутренний голос. Тот не отвечал. «Затаился, небось, гад!» – понял Иваныч, по существу являясь владельцем этого гада. Специалистом по маркетингу за всю свою жизнь наш герой никогда не был. И что его понесло в неведомую плоскость? И что только не придёт в голову человеку, оторванному от дома и находящемуся в пути, не отягощенному временем, обязательствами и обещаниями.

…На коробке с водкой Александр Иванович нашёл название и контакты изготовителя напитка. Изготовителем оказалась фирма «Урожай», а на этикетке серебром лучился номер телефона. Хотя не очень было понятно, для каких контактов он предназначался. «Ну, точно не «секс по телефону» – это ж водка, – размышлял Иванович. – Может – «кайф по телефону»? Или «закусь по телефону»? Например, звонишь – на другом конце линии снимают трубку и нежный женский голос говорит: «Дорогой друг!..» – «В целях коренного улучшения качества обслуживания все разговоры записываются!» – нагло вставил известную всем фразу вылезший из нутра внутренний голос, на что получил от Александра Ивановича замечание:

–– Заткнись, ты, только мешать умеешь!

А нежный женский голос продолжал:

–– Видимо, ты хочешь выпить нашей водки, если нашёл этот телефон на её подарочной коробке. Если ты уже выпил ледяного напитка из запотевшей хрустальной рюмочки и не видишь на столе перед собой достойной закуски – закрой глаза. Теперь представь, что в твоей правой руке приятно холодит пальцы весомостью и основательностью серебряная вилочка с двумя длинными зубчиками. Вилочка сама мягко тянет твою руку в сторону хрустальной розеточки, стоящей неподалёку с горкой маринованных грибков, на влажных бочках которых, чаще кругленьких, чем не кругленьких, блестят переливы чешской хрустальной люстры, висящей под потолком.

Серебряная вилочка дотягивается до грибков, накалывает верхний и несёт его в рот, попадая куда, грибок сам ныряет в желудок, принося чудный вкус, смешивающийся с послевкусием водки «Парламент» и оставляющий не только во рту, но и в мозгах неизгладимое впечатление.

Внутренний голос мечтательно застонал! А Александр Иванович аж легонько крякнул от удовольствия: очень уж реалистичной сложилась картинка. Сидящие рядом пассажиры, кажется, его не услышали. Похоже, что большинство пассажиров дремали, а может, и спали – рейс автобуса был уж очень ранний. Да и что только не привидится в жару на удобном сидении междугороднего автобуса в укачивающем ритме колёс, непрестанно считающих с помощью одометра, оставшееся позади шоссейное полотно.

Александр Иванович начал тоже тихонечко дремать. Автобус ехал медленно через какое-то село. Людей на улицах и вдоль дороги не было видно. Только один раз унылый пейзаж неухоженной деревни был озвучен отчаянным лаем своры свободных от поводков, ошейников и окриков хозяев собак, метров сто пробежавших рядом с автобусом и яростно лаявших на его колёса, которые в принципе не сделали им ничего плохого. Хотя, с философской точки зрения, колёса ничего и хорошего не сделали для собак, но говорить об этом или думать про это было бы крайне неуместно и не разумно.