Лестница в небо

— Нет-нет, китайскую музыку надо слушать под китайский чай и китайские сладости! — и уносит, гад, мой кофе в неизвестном направлении. Чая не хочу, поэтому просто верчу плошку в руках, остальные следуют моему примеру. Фрукты, залитые карамелью, пользуются большей популярностью.

Девушки выходят в нарядных красных платьях, расшитых черно-золотыми узорами. Не большой я знаток национальной одежды, но терзают смутные сомнения, что вчерашним китайским крестьянкам такое не по карману.

А дальше начался мой персональный ад.

Мужественно выдержав примерно полчаса этого испытания, я сделал три вывода.

1. Они (никто из них) — не Ванесса Мэй.

2. Я — не поклонник традиционной китайской музыки.

3. Это был первый и последний музыкальный вечер в моем доме. По крайней мере, в моем присутствии.

Хотя остальные вроде бы с интересом слушали, а уж про замершую в дверях четверку их соотечественников вообще молчу. Не желая портить людям праздник, сцепив зубы, терплю, но звонок Шамана воспринимаю как манну небесную. Извинившись, удаляюсь с телефоном в соседнюю комнату, откуда потом незаметно и малодушно смываюсь в казарму, временно устроенную в соседнем здании. Где до позднего вечера режусь с рядовым составом в карты, безбожно мухлюя.

Рогов с очередной парой «ряженых» крадет у меня еще два дня. Вернувшись в гимназию, снова включаюсь в игру «давайте изобразим примерного школьника», так что занятия больше не пропускаю. Именно поэтому бойцам невидимого фронта приходится подстраиваться под мое расписание, отдыхая до обеда. Впрочем, то ли я наловчился объяснять, то ли эти «балахоны» оказались посообразительнее, но в сумме трачу на них гораздо меньше времени, чем на первых, так что с Василием прощаемся быстро. Очередные узоры источников, схематично зарисованные в блокноте, прячутся в недрах постепенно собираемой библиотеки. Разумеется, без всяких подписей и шифров, просто разноцветные кривоватые «мерседесовские» звезды с номерами от одного до шести.

Школа гудит от слухов насчет Задунайских, но мы с Борисом тщательно делаем вид, что наше отсутствие во время происходивших невероятных событий — исключительно совпадение. Нам старательно верят, вот только Сергей Гагарин все чаще приглашает нас за свой столик, что после четырехнедельного игнорирования смотрится неожиданно. Так же внезапно оказываюсь поставлен перед фактом приглашения в гости. Казалось бы, ерунда — сходить домой к однокласснику, но когда знаешь, что этот одноклассник — единственный сын главы мощного клана, сосредоточившего в своих руках пятьдесят процентов железнодорожного и морского грузооборота в империи, сразу относишься к этому серьезно.

И смешнее всего — что это действительно банальный визит в гости к однокласснику! Мы даже в игровую приставку умудрились поиграть с наследником и сопровождавшими его мальчишками! Никаких умных и многозначительных разговоров, никаких интриг и тайн! Исключительно «танчики» и обычный треп взрослеющих парней!

А вот субботу, отдав «Касатку» в исключительное пользование Бориса и Людмилы и категорически отказавшись составлять им компанию, посвящаю идеальной женщине всей моей жизни — маме.

Пару слов надо сказать о катерах, затрофеенных нами в первом бою у Задунайских. Кирилл Александрович щедрой рукою отдал их нам в собственность, так что на «Касатку» кистеневцы больше не претендовали. Честно говоря, три катера нам было много, но жадность… К тому же при запрете полетов над городом это был самый быстрый вид транспорта, так что поставленные на дизельное довольствие «Дельфин» и «Русалка» (господи, как я ржал, когда услышал эти названия — кто бы знал!) вовсю использовались Олегом и Алексеем. Михалыч разорваться не мог, но привел нам таких же стариков-разбойников, которые закрыли вакансии. Еще от тех же Задунайских нам перепало четыре более-менее целых доспеха, над которыми теперь колдовали Витя с Александром Леонидовичем, так что помимо денег мы хорошо поживились техникой на этой короткой внутриклановой войнушке. Что там нагребли в карманы десантники — не проверял, но вряд ли что-то ценное — золото и серебро на территории никто не хранит, а в здание мы не заходили, но по мелочи наверняка что-нибудь умыкнули. А самый главный трофей — Надежда — оказалась замужней дамой и, едва оклемавшись, упорхнула, сделав ручкой обоим пилотам. Шаман, активно получавший от нее авансы все эти дни, сплюнул в сердцах, пробормотав:

— Всех баб не переиметь! — и забыл, переключившись на новые знакомства.

Олег промолчал, но, похоже, решил то же самое.

У мамы лопаю пирожки, попутно делясь новостями. Особенно она хихикала над моими красочно описанными страданиями от концерта этнической музыки. Нет, сначала она сдерживалась, но, при попытке напеть особо врезавшуюся в память мелодию, зажала уши и зашлась в хохоте:

— Только не пой, умоляю! С детства не могу слушать твои песни. Ты даже про елочку безбожно фальшивил, а уж ту песенку даже обезьяна выучить смогла бы!

— Отсюда делаем вывод — я не обезьяна! Логично?

— Логично!

— Ладно, не буду мучить твои уши, скажи лучше — от Митьки что-то было?