Лестница в бездну

Теперь посмотрим, чем матричный разум отличается от нематричного. Разум вообще, как я уже говорил, — это выделение восприятий из «хаоса» бессознательного, то есть совокупности всех возможных восприятий, по принципу ряда, их упорядочивание (а мышление создает алгоритмы для операций над данными этого ряда). Возможно существование множества таких рядов, иными словами, доступное человеку восприятие действительного может упорядочиваться по разным принципам, и каждый раз из действительности разум будет выделять в ряд какую-то одну сторону, более или менее игнорируя все остальные. Такое игнорирование технически неизбежно, ведь иначе разум, по самой своей природе неспособный (в отличие, например, от чувства) воспринимать одновременно больше одного ряда, не сможет адекватно ориентироваться и вообще потеряет нить восприятия, окажется в перцептивном хаосе или пустоте. По крайней мере, таковы нынешние возможности человека.

Но другие возможные ряды восприятий существуют — об этом отчетливо говорит чувство, человеческая способность переживать мир в образах. Игнорировать эти альтернативы — значит обеднять, искажать и в конечном счете отрицать полную действительность; более того, значит впадать в роковую, страшную иллюзию, будто весь мир дан человеку как только один ряд восприятий, а все то, что в этот ряд не входит, иллюзорно. Как я уже говорил выше другими словами, такая иллюзорная стратегия жизни свойственна именно матрице. Принцип, по которому в ней выделяется ряд восприятий (если кому-то захочется выразить то же иначе, напыщенно-наукообразно, можно назвать его перцептивной, или когнитивной, или даже эпистемологической схемой — но такое выражение нисколько не прояснит сути дела), — само собой разумеется, логика причинно-следственных связей и целеполагания.

С точки зрения филогенетической, эволюционной, эта схема, видимо, была вызвана к жизни древнейшими потребностями человека-охотника (а шире — воина), мужчины, пользовавшегося прежде всего дневным зрением с его восприятием цели в пространстве, ее и собственного движения и их взаимного соотношения в ходе достижения цели, а именно строго определенной последовательности движений и действий, без волевого выполнения которой охотника ждал бы полный крах. Ожидание жертвы в засаде, прогностический расчет (хитрость) только углубляли логическую основу когнитивных трасс, сложившихся в сознании на основе целеполагания и целедостижения простой охоты-погони. Слух же и другие чувства, больше связанные с бессознательным, играли при этом только вспомогательную роль.

Но именно слух и другие чувства (обоняние, осязание, вкус) способны выделять другие ряды восприятий, и притом не исключительно, а синхронно, обогащая человеческий мир, делая его более реальным. В древности эта способность шла рука об руку с начинающим разумом — уже хотя бы потому, что охота была не единственным занятием человека, обеспечивающим его выживание. Ночной мир, полный опасностей, полный звуков и запахов, полный ужасов, предчувствий и чувств, занимал в душе не меньше места, чем дневной мир зрения: нужно было постоянно охранять не просто «сон и покой», но саму жизнь, висевшую на волоске среди дикой природы, уверенно защищаться от угроз которой люди еще не научились.

Уже ясно, куда я клоню: именно матричной психике свойственно выделять всегда один и только один ряд восприятий. Ответ на вопрос «почему», я думаю, не вызовет особых затруднений: потому что такая стратегия, основанная на упрощении мира, и только она, сулит силу, немедленную и прямую выгоду(как на охоте), быстрый успех в присвоении добычи, собственности вообще. А собственность — и не просто собственность, но избыточная собственность — непосредственно связана с центральным положением «я» в психике, свойственным именно европейской матрице. Я уже говорил — вслед за Ницше и некоторыми другими, — какую выдающуюся роль играло у древних греков, особенно классической поры, зрение, культ ясного дневного света вообще (культ не только пресловутого Аполлона, но и Зевса, этимологически, как известно, «ясного дневного неба»)[4]. Теперь настала пора попробовать точнее ответить на вопрос, который выше я намеренно оставил без окончательного ответа, — почему из всех древних народов именно греки пошли путем матрицы.