Лестница Шильда (ЛП)

― Другое отображение сперва инвертирует все вращения, так что вся конструкция выворачивается наизнанку, — показал Янн с ностальгической улыбкой. — Я понимаю, как это сентиментально, но первая попытка остается с тобой навсегда.

― О, да.

Математически здесь не было ничего сложного, но Чикайе картинка запала в душу, как первая торжественно подаренная самоделка Воплощенного ребенка.

― А как это было с тобой?

― Обычно больший успех сопутствовал мне с цветами.

Глаза Янна округлились.

― Да нет. Твоя первая любовь. Как это было?

Чикайя подумал, не солгать ли, но это у него всегда плохо получалось. Но что ответить? Он не хотел придумывать кого-то еще, вымарывая Мариаму из своей жизни.

― Я не могу тебе объяснить, — сказал он.

― Но почему?

Теперь Янн выспрашивал подробности с удвоенным рвением.

― Ты переживал бы из-за нее сейчас, четыре тысячи лет спустя?

― Ты был бы удивлен моей реакцией. — Чикайя тянул время, лихорадочно соображая, как отразить натиск собеседника, не заинтриговав Янна еще сильнее. — У меня есть история получше, и ее я тебе могу поведать, — нашелся он наконец. — О первой любви моего отца. Согласен на такую замену?

Янн неохотно согласился.

― Когда моему отцу было четырнадцать, — начал Чикайя, — они с Лайош[72] полюбили друг друга. Началось все зимой, когда они взяли привычку забираться друг к другу в дома ночью и спать вместе.

Янн поинтересовался:

― А почему им приходилось тайно залезать туда? Они опасались, что родители их остановят?

Чикайя на миг потерял дар речи. Этого ему еще никогда и никому не приходилось объяснять.

Нет. Родителям все было известно. Но прикольнее делать вид, что это секрет.

казалось, чуть озадачила его реплика, но он готов был слова Чикай и на веру.

― Продолжай.

― К лету они совсем извелись. Они могли только ласкать и целовать друг друга, ничего больше, знали, что эта неопределенность продлится еще сколько-то. Но не понимали, сколько. Они плавали вместе, гуляли и ждали, когда же случится. Длили эту замечательную болезненную тоску.

Чикайя улыбнулся, скрывая усмешкой внезапно нахлынувшую печаль. Он сомневался, что когда-либо вернется на Тураев поговорить с незнакомым отцом.

― В разгар лета они гуляли на окраине. И там мой отец стал свидетелем самого странного и ужасного события, какое только случалось на Тураеве за тысячу лет. Он увидел, как приземляется космический корабль. Древний, как мир, с примитивным двигателем, он опускался на языках пламени, испепеляя растения и переплавляя скалы.

Янн был поражен.

― А Лайош, она, что… — Его обуревали эмоции. — Твой отец увидел, как Лайош…

― О нет, нет же! — Чикайю поразило, сколь абсурдное предположение выдвинул Янн, однако искренность, прозвучавшая в его реплике, согрела ему душу. Ему доводилось встречать фанатиков, для которых было само собой разумеющимся, что рассказ о трагической гибели твоей первой возлюбленной оставит бестелого совершенно равнодушным.

— Даже анахронавты не приземлились бы местным на головы, — объяснил он. — У них было соответствующее оборудование.

Янн расслабленно выдохнул.

― Итак. Твой отец и Лайош повстречали анахронавтов. Какими они оказались?

― Они улетели с Земли за четырнадцать тысяч лет до того момента. Еще в доквасповую эпоху. Они уже располагали биотехнологией, позволявшей сохранить плоть жизнеспособной на такой срок, однако потратили много времени зря в криогенном сне.

― Криогенном сне? — зачарованно повторил Янн. — Я всегда знал, что такие люди существовали, но ни разу не встречался ни с кем, кто бы слышал рассказ о них от свидетеля событий.

Он вздрогнул, стряхивая с себя неожиданную отрешенность.

― Чего они хотели?

— Покидая Землю, они отдавали себе отчет в том, что технология оставит их далеко позади. Они понимали, что отправляются в будущее. Они знали, что повстречают в дальней дороге незнакомые общественные структуры. Именно поэтому они согласились. Им было интересно поглядеть, во что превратится человечество в будущем.

― Понятно.

Янн, по всей видимости, хотел что-то возразить, но сдержался.

― Но одна проблема интересовала их в особенности, — продолжал Чикайя. — Они поведали отцу, что желают узнать, на какой стадии в данный момент находится вечное противостояние мужского и женского начал. Они хотели услышать о войнах и перемириях Мужчины и Женщины. О победах, компромиссах и отступлениях.

― Погоди-ка. Сколько твоему отцу лет?

Шесть тысяч с небольшим.

― И, значит… — Янн недоуменно поскреб шею. — Тураев оказался первым миром на их пути? За четырнадцать тысячелетий?

― Нет. Они навестили уже шесть планет, прежде чем попасть

Янн развел руками.

― Признаюсь, я потерял нить твоих рассуждений.