Лестница лет

Когда родственники обнаружат, что ее нет, они придут в недоумение. Будут поражены. Если она не появится достаточно скоро, все подумают, что произошло несчастье. «Или она ушла специально? – спросит наконец Сэм у детей. Кто-нибудь из вас сказал ей что-то? Или это я сказал ей что-то? Было ли ошибкой говорить ей, что она не из тех, кто заводит интрижку на стороне?»

Внезапно Делия развеселилась. И сразу почувствовала себя необычайно легко.

Потом, когда уже пройдет достаточно времени для того, чтобы они как следует поволновались, она позвонит. Поздно вечером найдет телефонную будку и скажет: «Это я. Просто попутешествовала немного по стране. Не мог бы кто-нибудь из вас приехать и забрать меня?» И ничего плохого не случится.

Поэтому, когда Вернон свернул на автостраду № 50 в сторону материка (теперь он говорил о «дифференциале», что бы это ни означало), она по-прежнему ничего не сказала и не остановила его. Решетка на плите клацала; они прогромыхали по мосту, которого она никогда раньше не видела, и въехали в выветренную, бледную, совершенно незнакомую ей часть страны. Делия почти не смотрела в окно. Машина проезжала мимо желтоватых, будто бумажных, домиков, окруженных аккуратными лужайками, которые, казалось, были подстрижены вручную, полоска за полоской. Они пестрели среди лесов, полных свежей листвы.

– Он однажды сказал, что не собирается зарабатывать себе очки, – сказал Вернон, очевидно, имея в виду своего брата, но как раз в тот момент Делия представляла, как губы Сэма сжимаются в прямую полосу, когда он злится. И тут ей представилось, что муж может сказать детям: «Ну, по крайней мере, теперь, когда она ушла, мы можем устроить все как надо».

– К тому же вы заметили, что здесь нет магнитофона, – продолжал Вернон. – В этом весь мой брат: ему нет дела до музыки. Я говорю, что в человеке, которому не нравится музыка, чего-то не хватает.

Может быть, Элеонора войдет в дом (это к разговору о том, чтобы все устроить как надо). О, Элеонора с жаром примется за дело – на год вперед распланирует меню и составит один из бюджетов Железной Мамочки.

– Вам, должно быть, это кажется ужасным, – жаловался Вернон. – Быть на ножах с собственным братом.

– Нет-нет... – возразила Делия.

Там и тут в конце длинных проездов стояли старые, полные достоинства фермерские дома, окруженные огородами и подсвеченные электрическими гирляндами, развешенными на крышах. Только представить – жизнь в таком месте! Это было бы так благообразно, так упоительно! Делия представила, как кормит цыплят, стряхивает зерно или муку или что-нибудь еще со своего необъятного деревенского передника. Хотя для этого ей сначала пришлось бы выйти замуж за фермера. Ведь для того чтобы начать что-то, нужно найти какого-нибудь мужчину, который привел бы твои планы в действие.

– Но, честно говоря, – говорил Вернон, – мы с ним никогда не были, что называется, близки. Он на три года старше меня и никогда не дает мне забыть об этом. Все время говорит, что он – глава семьи, хотя ему мало дела до нас. Это я закупаю для мамы продукты. Это я о ней забочусь и сижу с ней по ночам, зевая, когда она играет в бинго, и готовлю ей ужин, и все такое.

Почему это считается, что мужчины необщительны? По опыту Делии, они были настоящими болтунами, особенно ремонтники. И Сэм не исключение. Если бы спросили Делию, она бы ответила, что Сэм чересчур общителен.

Она проводила глазами целый парк трейлеров, мимо которых они проезжали. У некоторых были постоянные тенты или ступеньки из прессованного кирпича, а иногда застекленные пристройки. Маленькие дворы украшали целые зверинцы гипсовых животных.

– Возьмите, к примеру, эту поездку на рыбалку: кто присматривает за его детьми? Я и мама. Конечно, большую часть времени мама, но, когда я возвращаюсь с работы, она уже настолько устает, что все оставшееся время с ними провожу я. Думаете, Винсент меня поблагодарит? Нет, миссис. И если он узнает, что я ездил на его микроавтобусе, он мне голову оторвет.

У Делии в сумке были пятьсот долларов, отложенные на отдых, часть лежала в ее чековой книжке, а часть – в обманчивого вида маленькой виниловой косметичке. Если она решит предупредить родных и скоро вернуться, она смогла бы здесь заночевать – снять номер в каком-нибудь мотеле или даже в живописной гостинице. Однако на ней был только купальник. О господи. Мятый оборчатый купальник, эспадрильи и пляжная рубашка Сэма. Но если плотно запахнуть рубашку... В определенном смысле она могла сойти за платье. Рукава были длиной три четверти, а подол закрывал колени. К тому же местные отели наверняка привыкли к неприглядному виду туристов.

Теперь они приближались к окраине города. Перед светофором Вернон притормозил. Он рассказывал о жене своего брата, Юнис.

– Если вам действительно интересно, то мне ее вроде как жаль, – говорил он. – Только представьте, быть женой Винсента!

– Что это за город? – спросила Делия.

– Этот? Сэлисбери.