Лестница грез

А может, они затеряли? Тогда я при них здесь же новое настрочу. Мне на всё плевать. Не знаю, с каким цветом лица я влетела в комнату приёмной комиссии.

Потом мои однокурсники говорили, что я так орала, что, наверное, слышно было за несколько километров от института.

- Меня нет в списках, почему?

Какая-то тётка резко отчеканила:

- Значит, вы не написали сочинение, значит, у вас двойка. Как ваша фамилия? - Она быстро пересмотрела все списки: - Да у вас неудовлетворительно. Лучше подготовьтесь и поступите в следующем году.

- Что? Лучше? Покажите мне моё сочинение! Я хочу убедиться.

- Не собираюсь ничего показывать и отчитываться перед тобой не стану. И нечего здесь истерики устраивать, мы работаем.

- Я никуда отсюда не уйду, пока вы не покажете мне моё сочинение.

- Девушка, ещё раз вам объясняю, ваши документы вам вернут сегодня же, они у председателя приёмной комиссии.

Я вышла, весь мой запал пропал. Вся зарёванная поплелась в указанный кабинет. У дверей собрались такие же обречённые, как и я. Когда подошла моя очередь, я опять закипела: я требую, чтобы мне предъявили моё сочинение. Не верю, что якобы написала его на двойку.

- Да кто вы такая, дорогуша, чтобы здесь что-нибудь требовать. Как ваша фамилия?

Я тихо произнесла. Председатель комиссии долго перебирал стопку документов: а вот и наша красавица. Да, математика и химия чудненько. Вот сочинение завалили.

- Прошу вас, нет, требую, чтобы мне его показали.

- Вы не поняли, что я сказал: требовать будете, дорогуша, у своих родителей.

- Я сейчас отсюда поеду в милицию и прокуратуру, надеюсь, им вы покажете.

- Застращала, сейчас тебе покажут твоё творение, - он стал лихорадочно крутить диск телефона. Там было постоянно занято. - Пошли, в прокуратуру она пойдёт, правдолюбка нашлась, вылетишь отсюда вон.

Он впереди, я за ним по лестнице летим на первый этаж:

- Эта красавица требует предъявить ей её шедевр. Как вам это нравится? Светлана Георгиевна, не надо нам лишних разговоров. Покажите, а то будет кляузы писать и чернить наш институт. Девочки, где двойки?

- Вот здесь, мы уже связали их, в архив отправим. Как её фамилия?

Стопка двоечных сочинений уменьшалась, однако моего там не было.

- Девочки, у меня уже от этих сочинений в глазах рябит, пропустила, наверное, поищем снова.

Моего злосчастного сочинения опять не нашли.

- Может, в списках её пропустили? - лицо председателя комиссии начало буреть.

Перебрали все троечные работы, они составляли основную массу, однако и там не оказалось. И в «пятерках» и «четверках» тот же результат. «А вдруг оно в отложенных», - подсказала одна из помощниц Светланы Георгиевны. Порывшись, она вытащила мое сочинение, оно, родненькое, лежало третьим или четвертым во внушительной стопке. Как я вырвала его из ее рук - не знаю, оно оказалось вообще без оценки, непроверенным. Эти сволочи отложили несколько сочинений, вероятно, неугодных абитуриентов, прикрыв их двоечными.

Как залепетала эта тётка: столько работы, все время отвлекают, возможно, автоматически это сочинение сюда попало. Выходите, я сейчас проверю, и вы получите свою заслуженную оценку. О, я вспомнила это сочинение, оно явно списано, поэтому я его и отложила. Да, да, оно списано. Вы не могли так сами написать.

Ну, всё! Больше я себя не контролировала. Я орала, чтобы мне дали чистые листки, и я здесь же напишу это сочинение. Она сунула мне в руку бумагу: пиши!

Даже не присев, я вывела первые предложения.

- Достаточно! - она недоумённо посмотрела на председателя комиссии. Он, не глядя мне в глаза, произнёс: - Видите, бывают и у нас ошибки. Разобрались, вы зачислены.

Уже выходя из комнаты, я услышала от Светланы Георгиевны в свой адрес почти комплемент: что эта девчонка забыла в нашем институте? Сами же приказали отсеять одесситов, а теперь, выходит, я одна виновата. В голове звучали Алкины любимые поговорочки: факир был пьян, и фокус не удался, жизнь - борьба, в борьбе счастье. Сначала нужно бабушку обрадовать, потом к маме поехать.

Бабка была вне себя от счастья и напекла, и наготовила.

- Спасибо Этери, дай бог ей здоровья.

- Угу, - я ела вкуснючее жаркое и запивала компотом.

- Беги, маму обрадуй! - она чмокнула меня в черепушку. - Рада?

- Очень.

- Очень... Сколько людей мечтают поступить, а ты что-то без энтузиазма говоришь.

- Баб, да не мое это, не хочу учиться в этом институте, и, пожалуйста, никому не говори, куда я поступила. Хорошо? На следующий год в другой буду поступать или переведусь.

- Ненормальная, вся в своего батьку. Тот всю жизнь метался. Матери не вздумай нервы портить. Люди ей помогали, а она теперь нос кверху задрала.

Я чувствовала, что могу сорваться в любую минуту. Всё во мне клокотало. С каменным лицом открыла дверь на мясоконтрольную. Завидев меня, все, кто был, на губах заиграл в мою честь туш. Кто-то из женщин воскликнул: она ещё не до конца понимает, какое это счастье поступить в институт. Мама, глядя на меня в упор, побледнела: что случилось?

- Всё нормально, мамочка, о’кей, я студентка. Бабуля знает, Алке позвонила.