Лестница грез

Я наотрез отказалась брать деньги, если можно, то баночку крабов.

- Шо то баночка, коробку завезём. За Валентиной «Волга» заедет, тебя и забросим. А сейчас давай за мной пересчитывай. Она открыла нижний ящик и вывалила на стол деньги: разбирай по номиналу.

Я смотрела на неё, выпучив глаза.

- Что уставилась? Десятки отдельно, трояки отдельно, вперёд.

По сто штук перевязывали аптечными резинками. Когда закончили пересчёт, она перекрестилась, только бы не прогореть, и принялась сверять со своими записями в книжечке. Пронесло, нормально, 8-го с утра проведём переучёт, остатки выведешь, подобьём всё окончательно. Потом позвонила по телефону, сказала, чтобы прислали Алексея, все готово.

Я поняла, что она разговаривает с Лейбзоном.

- Где Эдельман? Ваш хитрожопый Эдельман как всегда об- осрался, у него, видите ли, свело живот, и я не видела даже, как он на машине улизнул. Девчонка? Ага. Молодец, я ж говорила, сообразительная. Выдержала, все сделали на пару с ней. Она больше ошибаться не будет. Конечно, не обижу, тоже ещё скажете.

В дверях склада она передала пакет Алексею, тот ещё раз поздравил нас всех с праздником, и мы стали ждать Валентину, попивая заграничный ликёр. Артём, умытый и переодетый, сразу посвежел и даже помолодел.

- Ты такой, Ольга, ещё не пробовала, вкусный, но он для баб, я больше нашу «Столичную» уважаю. Завтра ублажаться буду.

- Ты, по-моему, каждый день ублажаешься, - Анна Павловна тоже скривилась: - Нет, не то удовольствие.

- Это «Бейзли», он с миндалём, поэтому такой ароматный.

- Видишь, Артём, наша малая всё знает. Кто тебя угощал таким, если не секрет?

- Один знакомый капитан.

Зачем только я ляпнула? Сразу почувствовала, заливаюсь краской, ладони мокрыми стали, выкрутиться как-то надо.

- Он капитан на пароходе, который именем моего дедушки назвали. От Лузановки до 1б-й Фонтана с отдыхающими ходит. Три часа в море. Может, и вы катались.

- Не довелось, но сейчас обязательно прокатимся. На профсоюз надавим, пусть раскошелится и прогулку в выходной организует, детишек с собой возьмем, веселее будет. А дед моряк у тебя?

- Бывалый. Всю жизнь в порту и Черноморском пароходстве оттрубил, орденом Ленина наградили. Как-нибудь захвачу фото, и в газетах о нем писали.

Анна Павловна перемигнулась с Артёмом. Раздался телефонный звонок, Валентина сообщила, что карета подана. Быстро опечатали склад, распрощались с Артёмом и загрузились в машину. Начальницу высадили на её судоремонтном посёлке, а меня на 6-й Фонтана, с доставкой прямо под парадную с коробкой. Едва успела открыть дверь, как бабка ошарашила меня «ещё тем сюрпризом». Вся передняя была заставлена ящиками и мешками. Боже, весь базовский ассортимент и ещё кое-что. Мне стало дурно. Вот как они меня обработали, не мытьём, так катаньем. Что делать?

- Олька, что ты творишь, это же всё ворованное. Сейчас Анька с Алкой придут, может, они уймут тебя, я не могу.

Я смотрела на свою сгорбленную старенькую бабушку, на лице у нее застыл ужас.

- Бабуленька, не паникуй, это не бесплатно и не ворованное.

Врать пришлось напролом, что всю зарплату на эти продукты истратила. Праздничный набор, только для своих, и всем бесплатно развозили по домам.

Бабка сразу повеселела, расхваливала Алексея: такой дядька хороший, тебя хвалил, говорил, что ты такая грамотная.

Мы стали с ней раскладывать всё по местам.

- Олька, да ты никак выпила?

- Немного ликера, бабуля. Начальник всех собрал, поздравил с 7 ноября. Сегодня был такой тяжёлый день, я спать лягу, устала.

С этого дня, как-то само собой получилось, полное обеспечение нашей семьи легло на мои плечи.

Всё тайное рано или поздно становится явью. Так и на базе ни для кого не было уже секретом, что я с высшим экономическим образованием и не поехала по назначению в Молдавию. Первым, кто ко мне подрулил с предложением перейти к нему на работу, был главный бухгалтер. Еще один соловей, красиво заливался, сидя напротив: и всему научит, и каждый участок освою с его помощью, и какие у меня перспективы, поскольку ему давно пора на пенсию. Как только за ним закрылась дверь, на меня сразу буквально набросилась Анна Павловна: нашла кому верить, он так уже пять лет на пенсию уходит и никак не смоется, тут все крутится и официально ни за что не отвечает. Лейбзон ему личную машину организовал под жопу круглосуточно и денежки немалые отваливает. За всё отвечает его заместительница, увидишь её, дура деревенская, она всё, что он ей подсовывает, подписывает.

- Ты даже туда и не суйся, - продолжала моя начальница. - Наш склад скоро, наверное, закроют, на Кагатах отстроили новый - громадную бандуру. Туда нас хотят перевести, но я не поеду, чёрт знает где. Здесь всё под рукой, всегда, куда надо, рванёшь. Товар раскидать по сети в городе, никто глазом моргнуть не успеет, дело сделано, и все забыли. А там! Пока машина доберётся, полдня пройдёт. Здесь завмаги сами суетятся, а там, на отшибе, никто связываться не будет. Затоварят неходовым говном, и сиди охраняй. Нема дурных. У меня есть выбор, со мной пойдёшь?

- А Эдельман как же?