Лестница героев

– Зато о нем знают все на мысе Горн. И нравится лично вам это или нет, но здесь его искренне уважают и любят. А мыс Горн сейчас – последняя надежда Империи, – отчеканила командир Танго. – Нам и так нелегко отбивать атаки Третьего континента, особенно сейчас, когда не приходится ждать подкрепления, а вся остальная Арамантида, того и гляди, падет. Еще несколько дней, и мы будем держать оборону исключительно за счет боевого духа, того самого, который так упорно тренировала мадам лин Монро, – невольно усмехнулась, оценив иронию ситуации, майор рей Данс. – Возвращение рей Дора на базу сотворит с боевым духом всего летного состава чудо и вдохновит авионер на то, чтобы стоять до последнего.

– Это если нам и впрямь имеет смысл стоять до конца, – негромко, но вполне разборчиво произнесла майор рей Фол и оглядела остальных командиров. – Империя-то, похоже, пала, и соотношение сил совсем не в нашу пользу…

Майор рей Данс выдохнула и вызывающе вздернула подбородок; похоже, ее оскорбил намек командира Гранита. Более опытная полковник рей Хольт задумчиво прищурилась и отвела взгляд. По лицу подполковника рей Борн пробежала быстрая тень сомнения.

Однако никто не спешил высказываться первой, все повернулись к генералу эр Спата, ожидая, что скажет она.

Главнокомандующая заговорила не сразу, но ее голос прозвучал твердо, без намека на сомнение.

– До той поры, пока жива хотя бы одна авионера, до той поры, пока она может подниматься в небо и сражаться с врагом, Арамантида не может пасть, – заявила она. – Мы будем стоять до конца.

* * *

– Механикер рей Марн, срочно на станцию! – услышал Ансель голос курьера и вздрогнул от неожиданности. Неловко вскочив, сделал вид, будто копался в инструментах, и неестественно деловито переспросил:

– На станцию?

Но курьера уже и след простыл.

Ансель облегченно выдохнул. Ему не хотелось, чтобы кто-то застал его за таким странным занятием, – и уж тем более не хотелось объяснять, для чего он копается в груде булыжников.

Положа руку на сердце, он и сам толком не мог этого объяснить. Точнее, мог, но причины звучали крайне нелепо. Слова Ёр о том, что она – то, что называют сердцем камня, все никак не шли у него из головы.

К сожалению, Ёр с тех пор Ансель так и не видел, и получить от нее ответы на свои вопросы не мог. Потому сейчас он проверял одну из своих версий. Раз Ёр сказала, что Ансель ее разбудил и что она – сердце камня, то получается, пробуждение должно было произойти на Седьмом Небе. А раз Ёр была здесь, на мысе Горн, значит, и разбуженный им камень должен быть где-то тут!

Да, версия невероятная, но ведь разбудил же как-то свой летный камень Тристан! А то, что ни к нему, ни к другим авионерам не являлись сердца их аэролитов в человеческой форме, – ну так ни один из них не будил камни на Седьмом Небе! Может, это такой побочный эффект?

Выстроив эту неоднозначную, сильно натянутую версию и условно приняв ее за верную, Ансель немедленно задался вопросом: где же его летный камень? Ёр он видел, а свой гипотетический аэролит – нет.

И тут Ансель вспомнил: для того чтобы выровнять баланс поврежденной «Грозы», они вместе с Тайреком наполнили булыжниками несколько ящиков и разместили их в трюме. Эти ящики до сих пор стояли в углу ангара, куда их сгрузили после того, как авион вернулся на мыс Горн. Разбуженный им аэролит мог находиться только в них.

Пусть и крайне сомнительная, эта теория не давала Анселю покоя. Он убеждал себя, что в ней слишком много натяжек и несостыковок, но настырный внутренний голос продолжал нашептывать: «А что, если это правда?»

Наконец Ансель сдался и, когда у него выдалась свободная минутка, отправился в ангар, разыскал те самые ящики и принялся перебирать булыжники.

Юноша по очереди брал в руки каждый камень, с замиранием сердца ожидая, что вот-вот один из них засияет в его руках, а он почувствует то невероятное ощущение единения, о котором рассказывали авионеры. Но чем больше пустели ящики, тем больше росла уверенность Анселя в том, что он просто идиот.

Курьер застала юношу в тот момент, когда на дне последнего ящика осталось лишь несколько камней. Фыркнув над собственной наивностью, Ансель решил все-таки не бросать дело, когда он так близок к его завершению.

Взяв в руки последний камень, Ансель ощутил, как на короткий миг сердце замерло в хрупкой надежде, – и криво ухмыльнулся. Разумеется, и этот оказался самым обычным булыжником. Что ж, пора прекратить забивать себе голову всякими глупостями.

Приняв это решение, юноша поспешил на железнодорожную станцию, расположенную совсем рядом с базой. Там его уже ждали и отвели к платформе с каким-то громоздким грузом, накрытым объемной конструкцией из фанеры и плотной ткани.

– На креплениях – печати Имперской Конструкторской и Министерства полетов, – сообщила Анселю начальница состава и протянула лист бумаги. – А здесь – письменное распоряжение мадам рей Брик, пусть небо ей будет крыльями, чтобы печати вскрыл лично Ансель рей Марн.