Лестница

— Ну и чего сел? А если она и впрямь участкового позовет? — сказал дядюшка, кивая на дворничиху, которая тут же с готовностью показала, что подобная акция в ее силах. — Вставай, вставай! Пошли…

— Куда вы его? — встрепенулась Наташа, увидев, как дядюшка нежно взял Пирошникова за плечи и попытался оторвать его от раскладушки.

— Ничего, ничего… — проговорил дядя Миша, успокаивая ее жестом руки. — По лестнице мы не пойдем. Мы пойдем иначе…

Молодой человек вяло поднялся и, подталкиваемый дядюшкой, направился к двери. Однако на пути его возникла Наташа с расширенными по-прежнему глазами. Она, по всей вероятности, самым серьезным образом переживала за Пирошникова. Наташа встала в дверях, и лицо ее от напряжения побелело.

— Куда ты идешь? — крикнула она задыхаясь. — Возьми себя в руки, слышишь! Ты тряпка, идиот, что ты со мной делаешь? Ну, проснись!

И она, подступив к Пирошникову, быстро и ловко ударила его по щеке и тут же отступила в ужасе, прижимая ладонь к виску. Да, вот так, ни за что ни про что она ударила почти незнакомого молодого человека и, естественно, сама этого испугалась. Однако Владимир, посмотрев как бы сквозь Наташу, плавным движением отстранил ее и в сопровождении дядюшки вышел из комнаты.

Видимо, у дяди Миши имелся какой-то план, ибо он весьма целенаправленно потащил Пирошникова в кухню, где их встретила бабка Нюра. Дядюшка подошел к серой и грязной тряпке, что висела над бабкиным сундуком, и решительно отдернул ее в сторону. Веревка, на которой держалась занавеска, не выдержала и оборвалась, и перед глазами предстала неопрятного вида дверь, когда-то бывшая белой, но теперь потрескавшаяся и со следами копоти. Дядя Миша с той же решимостью отодвинул от двери старухин сундук, причем на полу под ним открылся запыленный и замусоренный прямоугольник, показывающий, что сундук не был отодвигаем со своего места уже давненько, после чего дядюшка, оборотившись к старухе, спросил:

— Где ключ?

— Заколочена она, батюшка, — пролепетала бабка и засуетилась, доставая веник и принимаясь подметать обнаружившийся сор.

— Топор! — приказал дядюшка, как хирург на операции.

Зрители в лице Наташи и дворничихи, затаив дыхание, наблюдали за событиями. А события разворачивались стремительно, как в немом кино. Старушка, порывшись в кладовой, действительно нашла топор и передала его дяде Мише, после чего отстранилась от дальнейшего участия в сцене. Пирошникова мало-помалу заинтересовали действия дядюшки, апатия прошла, и теперь молодой человек с живостью наблюдал происходящее, стараясь предугадать, что же выйдет из этой очередной попытки его освобождения. Правда, сам он ничего не делал, позволяя себе лишь иронически улыбаться по привычке.

А дядюшка уже с кряхтеньем отгибал толстые гвозди у основания двери и в косяке. Справившись с последним, он поддел дверь топором и нажал. Дверь шурша приоткрылась, дядюшка рванул ее уже рукою и распахнул настежь.

— Так, — произнес он удовлетворенно. — Теперь поглядим, что ты на это скажешь!

Кому адресовались его слова — неизвестно. То ли Пирошникову, то ли сатане, напустившему на Владимира чертей, а возможно, и Ларисе Павловне. Впрочем, произнеся их, дядюшка счел все ж таки необходимым пояснить свои действия.

— Я узнал, Володька, — доверительно сказал дядюшка, — это же черный ход, смекнул? Нас ведь так просто не обведешь! — Он удовлетворенно рассмеялся. — Мы не мытьем, так катаньем, верно?

— Возможно, — сдержанно кивнул Пирошников.

Теперь предстояло убедиться в реальности предлагаемого избавления. Внезапно вперед выступила дворничиха и первой подошла к раскрытой двери, как бы давая понять, что именно она является хозяйкой черной лестницы. Но не успела она ступить за порог, как оттуда, из пыльного и затхлого полумрака, показалась неожиданная и странная фигура человека в сильно помятой, с обвисшими краями зеленой шляпе, в пиджаке, надетом на грязную майку, небритого и тусклого, который с неопределенным мычанием устремился навстречу дворничихе.

— Куды? Куды? — замахала она толстыми ватными руками, и человек, покорно повернувшись, исчез так же быстро, как и появился.

Это видение не остановило экспедицию. Дворничиха вышла первой, за нею последовал дядюшка, приглашая за собою Владимира убедительными знаками и как-то значительно подмигивая и улыбаясь. Пирошников пошел следом, а за ним двинулась бочком и Наташа, все еще пребывавшая в раздерганных чувствах, но притихшая.