Лесные всадники

Мелькали темные лапы елей и белые ноги одиноких берез. Взлетали с обиженным криком испуганные птицы, потревоженные звери уходили дальше в лес. Только большие дятлы-черняки упрямо стучали костяными носами и не думали улетать.

Быстрее ветра несся глухим лесом длинноволосый всадник, склонившись к гриве коня. Блеснув, осталась позади речка, тропа побежала в гору.

Уставший конь храпел и гнул к земле тугую шею. На горе широколапые ели расступились, лес стал редеть, появились чернохвостые стрекотухи, запахло дымом и гарью.

2. ПЛЕМЯ ЛЕСНЫХ ВСАДНИКОВ

Вождь племени всадников седобородый Кардаш сидел на ковре перед идолом. Он глядел на серебряное лицо бога, на его тонкие красные руки. Старый вождь не молился, он ждал маленького шамана и думал.

Тяжело быть вождем слабеющего племени, видеть и молчать. Старые боги, боги типчаковой степи, мстят за измену, а новые слабы и ленивы. Куда вести племя? Впереди глухие темные леса, позади враги. Давно ли помолодевшая земля надела зеленую шубу, а булгары уже два раза поднимались по Великой Голубой реке до города угров.

Кардаш десять раз ударил сухими ладонями перед лицом идола и сказал ему:

- Сколько не стало в моем племени воинов!

Старый вождь думал о своем народе, глядел на крепкие сосновые стены, завешанные шкурами и оружием. Деревянный дом вождя построен из толстых потемневших от времени бревен, но многое в нем осталось от степной юрты. Земляной пол покрыт мягкими коврами и теплыми шкурами, посредине жилища каменный очаг с большим медным котлом.

Кардаш услышал смердящий запах плохо выделанных овчин и оглянулся. У дверей стоял маленький шаман в старой овчинной рубахе и ждал приглашения. Вождь подвинулся и указал ему место на ковре, рядом с собой.

Шаман подошел, снял кожаный пояс с шумящими подвесками, сел и бросил горсть травы в жертвенную чашку, стоящую перед идолом. Из серебряной чашки поднялся крепкий запах сухих трав.

Вождь сказал маленькому шаману:

- Ты знаешь все... Говори.

Шаман молчал. Глаза его были прикрыты вспухшими веками, он глубоко и часто дышал, вбирая запахи любимой степи. Большое дело требует мудрых слов, а мудрые слова не живут в торопливой душе.

Седой вождь ждал, слушал звонкий голос любимой дочери Илонки. За спиной, в другой половине дома, работали женщины и пели...

Шаман открыл глаза, поглядел на вождя и спросил:

- Кто мы?

- Воины и охотники, - ответил ему старый Кардаш.

- Где наша родина?

- Мой отец и отец моего отца жили здесь со своим народом, - ответил шаману седой вождь.

- Нет, вождь Кардаш. Мы скотоводы. Мы пришли сюда из степей. Тогда у племени всадников скота было больше, чем ночью звезд на этом холодном и чужом небе...

- Ты не любишь певца Оскора, а повторяешь за ним его песни, шаман Урбек.

- Песни Оскора - наша память о далеком. Певец сам виноват в своем горе. Он давно уже не приносит жертвы вечным и великим в мою юрту. Боги мстят ему. Они гонят певца по земле, как ветер гонит сухой лист.

- Певца Оскора давно нет в племени, шаман Урбек. Где он? Ты спрашивал своих богов?

- Оскор ушел к чужим людям.

Вождь качает седой головой и тихо говорит себе и шаману:

- Больной человек не поет песен. От слабеющего народа уходит певец... Ты спрашивал, шаман Урбек, своих богов, что нам делать? Куда идти моему народу?

Шаман бросил в жертвенную чашку сухой травы и сказал: