И вот в московские переулки пришла настоящая весна. Лита шла из школы и дышала этой смесью из эйфории и тоски.
Придя домой, она обнаружила, что у них в гостях мамина подруга Лариса. И Лита - небывалое дело – села с мамой и Ларисой обедать. Весна была всесильна.
Мама с Ларисой ели и болтали, Лита молчала. И вдруг Лариса среди потока болтовни спросила:
– Слушай, а как там Катин племянник?
– Чей?
– Ну, Кати, которая мне билеты в Анапу доставала. Ты в тот раз говорила, что у ее племянника рак.
– А... Она давно заезжала, лекарства заказывала. Да, говорила, рак, операцию ему делали. Но все как-то плохо. Представляешь, парню двадцать лет.
– Да, – многозначительно ответила Лариса, – болезнь никого не щадит.
Она мельком глянула на Литу, хотела еще что-то спросить у мамы, но вернула взгляд к Лите:
– Лидка, ты че такая бледная?
Мама тоже посмотрела на нее:
– Да. Ты заболела?
– Она много курит и мало спит, – вставила Лариса. – Это сказывается у девушек на лице.
– Что ты сказала? – наконец выдавила Лита. – Что у племянника Екатерины Георгиевны?
***
Это был какой-то разрыв сознания. Обрыв пространства, как у разведенных мостов.
Вечером Лита зашла к маме в комнату.
– Екатерина Георгиевна заказывала у тебя лекарство?
– Да...
– Я завтра зайду к тебе на работу за ним. Мне нужно его увидеть.
– Кого?
– Ее племянника. Мне нужно его увидеть.
Ночью Лите снились кошмары. Ей снился Лесник без ног.
***
На следующий день Лита стояла с лекарством перед дверью Лесника. Она старалась себя убедить, что ничего особенного не происходит. Она просто принесла лекарство.
Какой-то лекарственный роман…
Она не могла позвонить минут десять.
Может, там прекрасная Снегурочка с косой? Или… Ну что там еще может быть?
Наконец она позвонила.
Не открывали довольно долго. Потом послышались шаркающие шаги и кашель. Наконец дверь открылась. За дверью стоял Лесник. Ноги были на месте. И вообще он вроде не изменился. Хотя здесь было мало света.
– Я принесла лекарство, – быстро сказала Лита, выставляя коробку как белый флаг.
Он смотрел на нее и ничего не отвечал. Лита приготовилась ко всему. Был полумрак, поэтому плохо было видно, сколько там и каких чувств отразилось на его лице. Наконец он отстраненно сказал:
– Привет, – и отодвинулся, пропуская ее.
Лита вошла в прихожую, он включил свет, но дальше не собирался, похоже, ее приглашать. Она потопталась на месте, потом посмотрела ему прямо в лицо. Нет, он не изменился.
– Вот, – она протянула коробку.
– Тетя мне не говорила, что кто-то принесет лекарство.
Повисла пауза.
– Сколько денег нужно отдать? – наконец спросил он.
– Там на коробке написано.
Он взял у нее эти злосчастные таблетки, даже не коснувшись ее руки. Коротко сказал:
– Сейчас, – и пошел на кухню.
Не было его довольно долго. Наконец он снова вышел, протянул ей деньги.
– Здесь без сдачи.
Лита подставила руку.
– И еще мелочь.
Бац.
Мелочь просыпалась, когда он пересыпал ее Лите в руку. Она никогда не отличалась ловкостью.
– Эх.
Лита села на корточки и стала ее собирать. Собирала целую вечность.
Наконец она поднялась. Он стоял, прислонившись к стене, и смотрел на нее. И Лита прямо физически почувствовала, что вокруг него какое-то безвоздушное пространство. Через которое вообще не пробиться.
– Саш, – сказала она, не решаясь назвать его Лесником. – Можно я пройду?
Он ответил, но не сразу:
– Проходи.
И пошел на кухню.
– Ты один? – спросила она, быстро сняв куртку и ботинки и входя за ним. Он зажигал газ, ставил чайник на плиту.
– Нет, у меня тут полный дом гостей, – ответил он, показывая на пустые табуретки.
При дневном свете от окна было заметно, что вид у него все-таки больной. И жуткие синяки под глазами. И глаза вообще какие-то не такие.
Возле мойки стояла старушечья палка.
– Как ты поживаешь? – бодро спросила она.
– Хорошо, – в тон ей ответил он. Повисла пауза. Потом он добавил: – То есть никак. А ты?
– Я? – Лита помолчала. – Я не знаю…
Надо было что-то спросить.
– А ты работаешь все там же?
– Нет, я уволился.
– А учишься? – уже без энтузиазма спросила Лита.
– Нет, я взял академ. Я уезжаю через неделю.
– Уезжаешь? Куда?
– Домой, в Свердловск.
– Надолго?
– Навсегда.
– Да?
Лита замолчала, пытаясь понять, что он только что сказал. Потом, когда до нее дошло, она наконец посмотрела ему прямо в глаза и спросила уже совсем другим тоном:
– Как это ты уезжаешь?
– Обыкновенно, на поезде, – он отвел взгляд.
«Он врет», – подумала Лита. И почувствовала какое-то нехорошее отчаяние.
– Ты врешь, – сказала она.
Он удивленно на нее посмотрел и спокойно ответил:
– Нет.
Лита помолчала, помолчала, потом не выдержала:
– Поедешь исполнять свою мечту жить в лесу?
– Нет, – ответил он, – хочу сдохнуть на родине.
Чайник закипел, из носика повалил пар, но Лесник не снимал его с огня.
Он вдруг с трудом, медленно стал говорить: