Леший и Кикимора

— У тебя ровно двое суток. Изучи вопрос. Да, имей в виду, ты летишь груженая, как верблюд. Много литературы и подарок. Он большой и важный.

— Что это? — с тревогой спросила Катя, у которой уже был опыт — она возила расписной самовар на Ямайку.

— Самовар, — сказала начальница.

Катя покорно кивнула. А руки заныли, вспоминая, как прижимали к себе коробку почти тридцать часов подряд.

Через два дня и две ночи Катерина Николаевна Лосева отчетливо представляла себе знак скаутов — цветок лилии, который всегда был знаком смелых и отважных, каким стремится стать каждый скаут на земле. Лилия — символ чистоты, не растет в грязной воде. Она не выносит неволи, даже если ее «темница» — хрустальная ваза со свежей водой. Настоящие скауты такие же — чистые в помыслах и делах…

Хорошо, все остальное изучит в самолете и на месте, приказала она себе, отправляясь спать.

Но сон стал иллюстрацией прочитанного — Катерина увидела себя во дворце, долго пыталась понять, где она — в штаб-квартире Национальной организации российских скаутов в Стратфилде, близ Сиднея, или…

Или она в Царском Селе. Ей улыбается светловолосый мужчина… Кто он — полковник Олег Иванович Пантюхов, основатель русского скаутского движения? Она подходит ближе… тоже улыбается… О Господи, ее бросает в жар — это же Николай Второй, а рядом с ним — царевич Алексей…

Глаза внезапно открылись, Катерина Николаевна услышала, как быстро и громко стучит сердце. Алексей… Царевич? Нет, Алексей — это Леший…

За окном громыхнула машина, ее подбросил «лежачий полицейский». Катерина откинула одеяло и привстала в постели, всматриваясь в зеленоватый кварцевый квадрат будильника. Три часа. Еще ночь. Снова опустила голову на подушку, пытаясь успокоиться. Она говорила себе, что волноваться не о чем, это не первая командировка в жизни.

Но как бывает перед каким-то важным событием, даже если среди бела дня кажется, что волноваться не о чем, в глухой час ночи наваливается страх, который трудно отцепить от себя.

Она плохо подготовилась. Она мало знает — вот о чем сигналил мозг, посылая видения из того, что начитала за последние два дня урывками. Ей некогда было читать, она собирала бумаги, книги, журналы, упаковывала их. Да еще самовар — нет, не она его выбирала, а те, кому положено. Ездили за ним в Жостово, где мастера расписали круглые металлические бока такими же яркими цветами, как известные на весь мир подносы. Ей надо привыкнуть к нему как к части своего тела — самовар нельзя сдать в багаж, раздавят или потеряется…

«Ну что ты дергаешься, — пыталась унять тревогу Катерина. — Столько часов в самолете — еще что-то прочитаешь».

В самолете Катерина успокоилась; как ей казалось и как кажется всегда, стоит пристегнуться в кресле — не ты уже отвечаешь за себя. Скажут, когда положить за щеку леденец, выпить воды, пообедать. Самое трудное решение, которое тебя обязывают принять, — это сделать выбор: мясо или рыба на обед? Курица или лангет? Даже вино выбирается само собой — следом за уже принятым решением.

Расслабившись от сытости и неназойливой заботы, Катерина Николаевна вынула из сумки файловую папку и лениво просмотрела листки с еще не освоенными данными по скаутам. Да о чем она волнуется? Ей все расскажут, покажут, объяснят. В таких поездках, она хорошо знала, лучше всего отдаться принимающей стороне.

Она собралась засунуть папку обратно и подумала, как свободно ей в кресле без самовара, снова порадовалась, что бортпроводница с крошечным золотым кенгуру на кармашке позаботилась о нем. Упакованный в коробку, перетянутую вдоль и поперек широким скотчем кофейного цвета, он занял отдельную ячейку в багажном отделении. Ничто не упадет на него, пообещала девушка, по тревожному лицу пассажирки оценив значимость вещи.

Она скользнула взглядом по длинному списку участников праздника Русского ребенка и в который раз отметила — русские имена и фамилии, написанные латинскими буквами, воспринимаются как чужие и чуждые. Не вызывают отклика в мозгу, потому что нет ассоциаций — настоящие иностранные фамилии такие же говорящие, как и русские: Смиты, Поттеры — те же Кузнецовы и Горшковы. Но фамилия «Кузнецов», написанная английскими буквами, — абракадабра.

Поэтому Катерина Николаевна не зацепилась взглядом ни за одну из них и засунула лист обратно в папку. Она вынула другой листок, на котором изложена краткая история скаутского движения в Австралии. Она порадовалась — кое-что и она уже знает. Например, что это движение в России возникло до революции в Царском Селе, царевич Алексей был одним из первых скаутов. Его привел отец, царь Николай.

Значит, ей все правильно снилось перед поездкой — царь Николай, его сын Алексей, подумала Катерина, отпивая минеральную воду из пластикового стаканчика и чувствуя некоторое облегчение на душе. Она справится…

После революции, читала она дальше, довольно скоро, скаутское движение покинуло Российскую империю, но отряды возникли в среде русских эмигрантов в Маньчжурии, Китае, на Филиппинах, в Южной Америке.