Леший и Кикимора

Они смывали с себя песок в теплом море, брызгались водой, это снова купались Леший и Кикимора. Они молчали, потрясенные происшедшим, силой влечения, силой удовольствия и степенью растворения друг в друге.

— Поедем, — сказал Леший, — я хочу, чтобы мы обменялись…

— …кольцами, — насмешливо бросила она и прикусила язык.

— Нет, — просто сказал он. — Есть вещица, которая лучше всяких колец.

Он усадил ее на переднее сиденье «лендровера», она откинулась на жесткую спинку, и они покатили по песку.

Маленькая деревушка стояла у самой воды. Катя с тревогой подумала, что прибой может накрыть ее по самую крышу. Леший подрулил к розовому, похожему на крупную игрушку дому, обшитому виниловой вагонкой — сайдингом.

Она увидела перед домом прилавок, на котором лежали ярко раскрашенные деревяшки.

— Мы обменяемся ими. — Он кивнул на них, выходя из машины. — Вылезай. — Он подал ей руку.

— Это…

— Бумеранги. Один тебе и один мне.

— Но почему?

— Ты возьмешь мой, я возьму твой.

— Ты хитрый, Леший, — усмехнулась она.

— Кикимора хитрее, сама знаешь…

Он долго говорил с хозяином — аборигеном с косичкой, длинной бородой, в расписанной вручную рубахе. Катерина плохо понимала его английский. Потом хозяин ушел в дом и вернулся с парой бумерангов. Они казались чуть толще тех, что на прилавке. Леший расплатился, они попрощались и сели в машину.

Перед тем как свернуть на автобан, Леший остановил машину. Он взял бумеранг, провел пальцем по внутреннему краю, и он раскрылся.

— Тайник? — охнула она от неожиданности.

— Конечно, — с самодовольством подростка кивнул он. — Очень важная вещь.

— Откуда ты узнал о таких?

— От знакомых пиратов.

— Брось, Леший. Мы уже выросли из детства.

— Мы — нет. Мы там останемся на всю жизнь. — Он засмеялся. — Иначе мы не встретились бы на детском празднике. — Он протянул ей один бумеранг и сказал: — Он мой, но будет висеть у тебя на стене. А это твой — он будет у меня на стене…

Она вспомнила, что должна забрать подарок у Марии для комитета, и заволновалась.

— Как ты думаешь, что приготовили в подарок ваши женщины нашим? — с тревогой в голосе спросила она. — Может быть, знаешь, если ты такой важный человек в сообществе скаутов? Хорошо бы что-то легкое, из папиросной бумаги…

Он фыркнул.

— У тебя есть время помечтать… — Леший громко рассмеялся. — Немного времени…

Подарком оказалось огромное стеганое двуспальное одеяло из лоскутков. Когда Катерина Николаевна взяла сверток, ее почти не было видно под ним.

Вернувшись в Москву, она долго не могла прийти в себя — в своем полушарии надо снова встать на ноги, но голова отказывалась. В ней все еще сидели Кикимора и Леший. Писать отчет о поездке было трудно, как никогда.

Куратор назначил встречу возле витрин телеграфного агентства. Как всегда, боясь опоздать, она пришла раньше времени и рассматривала снимки, выставленные под стеклом.

Да неужели! На нее смотрела женщина с дикими глазами, она стояла на деревянном помосте и прижимала к груди расписной самовар. Катерина прошлась взглядом по лицам и увидела круглую, наголо стриженную голову Лешего. Он сложил руки на груди, на лице его замерла улыбка.

Она снова перевела взгляд на себя. Почему у нее такое испуганное лицо? Она как будто озирается, силясь кого-то увидеть. Но в тот момент она понятия не имела, что Леший в толпе. А Мария — вон она — поднимается по ступенькам на помост, чтобы взять у нее самовар.

Едва она перевела дыхание, над ухом раздался насмешливый голос:

— Вы потрясающе выглядите, вон там, — указал на фотографию.

Она резко обернулась.

— Спасибо. Но вид у меня какой-то… дикий. — Она усмехнулась.

— Я бы не сказал.

Она наклонилась и открыла сумочку, чтобы вынуть отчет.

— А вы написали в нем, — начал он, принимая пакет, — о том человеке? — Он указал на Лешего.

— А… что о нем? — Катя почувствовала, как сердце рухнуло и покатилось вниз. — Он не женщина.

— Я думаю, вы убедились в этом, — тихо сказал он. Ее сердце подпрыгнуло и шлепнулось на место. Да черт побери! Что он ей сделает? Ну, выгонят ее от ВИП-Дам, подумаешь!

И как бывает, когда что-то важное становится не важным, она успокоилась, сердце, вернувшись на привычное место, начало ровно биться.

— Я давно знаю Алексея Соболева, — продолжал Куратор. — О его детстве тоже. О вас в этом детстве. — Катерина Николаевна резко повернулась к мужчине. — Я знаю, кто вы. — Он следил за ее лицом, и перемены в нем явно забавляли его. Сейчас оно покрылось густой красной краской. — Вы Кикимора. Хи-хи… — Куратор протянул руку и взял ее руку в свою. — Все в порядке, Катерина Николаевна. Вы с ним встретитесь снова. Скоро.

— Когда? — спросила она.

— Вы увидите его в Чехии, в Брно. Передайте ему привет. От Сергея Антоновича.

А потом началась та жизнь, которая, похоже, подошла к концу…

6

В дверь тихо постучали. Галия, узнала она по вкрадчивой манере, остальные входят без стука.

— Это я, — услышала она традиционное приветствие. — Привет.

— Входи-входи, как раз вовремя. — Катерина посмотрела на часы. — Запрем дверь и попьем чаю.

— У меня к тебе предложение-приглашение. — Галия помахала чем-то бумажным, ярким и броским.