Леший и Кикимора

Они увидели друг друга на диване, оглядели и засмеялись. Мало что осталось прикрытым — только то, что не понадобилось этой ночью. На ногах у Витечки были носки, черные, с белым квадратиком на щиколотке. Синий галстук, с мелкими желтыми машинками по полю, мотался на животе. А на Анне остались черные кожаные мокасины.

— Мама, я вышла замуж, — сказала она в трубку, когда Витечка ушел домой.

— Поздравляю, — настороженно ответила она. — Откуда ты звонишь?

— Из дома.

— Понимаю, что не из-под дерева. Это априори. — Если мать вставляет латинскую фразу в разговор, значит, волнуется.

— «Априори» означает «заранее». Ты хочешь сказать, что задолго до сегодняшнего дня знала, как все сложится? — не без ехидства в голосе спросила Анна.

Мать рассмеялась:

— Ладно, давай рассказывай. Из какого дома ты звонишь?

— Из нашего.

— Он согласился к тебе переехать? Но ведь вы хотели…

— Мама, ты спроси, как зовут моего мужа. — Анна засмеялась.

— Ну так как зовут твоего мужа? — В голосе матери она услышала волнение.

— Моего мужа зовут Витечка.

— Что? Неужели? Как его фамилия?

В ее голосе звучала такая неподдельная радость, что Анна расхохоталась.

— Воронин. Сбылась твоя мечта?

— Не то слово. — Мать выдохнула. — Как я рада, ей-богу. Я так его люблю.

— Похоже, ты могла бы стать моей соперницей, если бы…

— Да-да, — горячо поддержала мать.

— Чем он тебе так нравится?

— Ты мне нравишься, Анна.

— Чем же?

— Тем, что наконец увидела то, что следовало увидеть. Никто так не будет любить тебя, как он.

— Мам, я готова обсудить все самые яркие детали Витечкиной личности…

— Оставь открытия при себе, — фыркнула мать, Анна покраснела. — Я скажу о той, которая меня волнует больше всего.

— Ага, его миниатюрность.

— Брось, ты говоришь не о том. С такими свекром и свекровью у тебя не будет проблем с работой. Ты это понимаешь? Ты же хочешь продолжить дело профессора Удальцовой?

— Стать профессором Удальцовой-2?

— Но разве ты никогда не бредила шиншиллами? Я видела, как ты…

— Мама, не рассчитаешься за телефон, — напомнила ей Анна.

— Я звоню с работы, — ответила мать. — А если займешься шиншиллами, я не останусь в стороне…

— Ты захочешь их раздеть, — насмешливо перебила Анна. — А я хочу, чтобы они стали домашними. Бабушка считала, что для домашних животных они подходят лучше, чем другие.

— Хорошо, мы это обсудим. После. А пока прими мои поздравления…

Анна резко поднялась, кресло-качалка замоталось на полозьях из стороны в сторону так быстро, что плед, словно флаг под ветром, пузырился и опадал.

Сейчас не время думать о чем-то, кроме шиншилл, говорила она себе, шагая по комнате. Сейчас она должна сесть и читать тетради, которые привезла с собой.

Анна снова увидела шиншилл в просторных выставочных вольерах. Внутри каждой — домик, подстилка из опилок, поилка и ванночка с пылью для купания, чтобы драгоценная шерсть содержалась в наилучшем виде. В вольерах есть даже фитнес-комплекс — беговое колесо и планки на разном уровне. Маленький усатый и хвостатый зверек с большими круглыми глазами, густым и плотным мехом не ленится тренироваться.

Бабушка изучала две разновидности шиншилл — короткохвостые и длиннохвостые. Длиннохвостые, как она установила, хорошо привыкают в дому. Анна почувствовала жаркое тепло на руке — надо же, рука помнит ощущение невесомости теплого комочка. Бабушка давала ей подержать щенка.

Анна поежилась, подошла к столу, взяла тетрадь и наугад открыла.

«Маришка — зубов двадцать: 4 резца и 16 коренных. Длина тела — 23 см, хвост — 15. Усы — 9 см. Сердечная деятельность — сто ударов в минуту. Нормальная температура — 36,5. Половая зрелость — 7 месяцев. Не партнер Прайс — 5».

Анна усмехнулась. Тоже разница на два пункта. Как у них с Витечкой. Она старше его на полтора года. Но она быстро прогнала эту мысль. «Продолжительность беременности — 111 дней. Щенков — 6».

Анна захлопнула тетрадь. Не идет. Кажется, все мысли в голове как после бури. Взметнулись, перепутались. Никак не осядут. Она потрясла головой. Поможет ли?

Утром, когда она направлялась к клеткам с енотами, дорогу заступил Данила.

— Наконец-то. А то я думал, ты решила бросить меня одного на тропе.

— Ни за что, никогда, — сказала Анна, энергично качая головой. — Я должна провести с тобой учет, и я это сделаю. Когда пойдем?

— Сегодня, — сказал Данила. — У меня все готово. — Он похлопал по планшету, который достался ему от отца, а тому — от его отца. Кожаный планшет болтался на бедре, одетом в камуфляж. Штаны заправлены в серые катанки.

— Мне надо переодеться.

— Да уж конечно, не в этих сапожках на лыжи вставать, — согласился Данила.

Анна была в черных брюках и тонких кожаных сапогах на каблучке. Она уже чувствовала мороз.

Данила посмотрел на часы:

— В десять у конторы. Годится?

Анна кивнула.

— Смотри, — тихо сказал Данила и схватил Анну за рукав.

— Куда? Что? — замерла она на одной ноге, опасаясь опустить другую, вдруг хрустнет снег. Она хорошо знала, как осторожны лесные обитатели.