Леший

Но Гудков тут же подумал, что в деревне, куда надо добираться вертолетом, никакие сапоги Коровину не были нужны. Они были лишь поводом, чтобы отправиться туда. Паше, скорее всего, хотелось купить подарок Зине. «Не хватало мне здесь еще сердечных проблем», — вздохнул Гудков и тут же закашлялся от папиросного дыма.

— Плюнь ты на этого Коровина, — сказал Димка. — Он и в старых сапогах до зимы проходит.

— Именно это я ему и сказал, — ответил Гудков.

С соседнего дерева с шумом сорвалась стайка рябчиков и, перелетев трассу, скрылась в мелколесье. Ни Гудков, ни Димка даже не обратили на них внимания.

— А почему нас так торопят с этим нефтепроводом? — спросил Димка.

— Как почему? — Гудков даже удивился наивности Шабанова. — Без него нефть не продашь. А она знаешь, сколько денег каждый день в карман сыплет? Нам с тобой и не снилось.

— Веришь-нет, Михалыч, — Димка посмотрел туда, где еще недавно поднимался дым от горящей нефти — буровики испытывали там очередную скважину на новом месторождении, — смотрю я на эту тайгу и душа кровоточит. Последнее продаем.

— Тебе-то чего об этом думать? — Гудков поплевал на огонек папиросы, бросил ее на землю. — Детей у тебя нет. Кому что оставлять?

— И все равно здесь что-то не так. Я понимаю: заработал человек деньги, купил машину, она его. Или дом двухэтажный построил для себя и своих детей. Он тоже его. А как можно купить нефтяное месторождение? Ведь земля, на которой оно находится, всем принадлежит. Значит и то, что в ней, тоже наше. Почему же один человек, к тому же иностранец, владеет нашими богатствами? Мы-то от этого что имеем? Шиш в кармане.

— Хватилась кума, когда ночь прошла, — Гудков досадливо сплюнул. — Раньше надо было думать. А то ведь, поди, на митинги ходил. Демократии требовал.

— Я не демократ, я монархист, — сказал Димка и полез в кабину бульдозера.

— Через недельку мы сюда еще пару бульдозеров бросим, — крикнул вслед ему Гудков, окидывая взглядом тайгу и заранее представляя, какие дела в эту холодную длинную зиму придется совершить его людям. — Работай! И всю свою дурь из головы выброси. Главное — зарплату вовремя получать.

Прораб сел в машину и уехал. А Димка работать не стал. Решил сначала пообедать. Достал сверток с едой и фляжку с компотом. В свертке кроме котлет оказалось два вареных яйца. «Интересно, где взяла их Зинка? — подумал Шабанов. — В столовском меню яиц еще ни разу не было».

Он расстелил газету, выложил на нее обед, лег на траву и посадил рядом с собой щенка. Когда Димка работает, время летит незаметно, а вот обед на трассе всегда проходит тоскливо. Не любит Шабанов одиночества потому, что от него разные нехорошие мысли лезут человеку в голову. Вспоминается Димке родная деревня, где он работал трактористом. Бескрайняя, ровная, как стол, степь Кулунда. Одни ковыли да суслики. Ветер дунет, сухая трава зашуршит, словно мыши из-под земли заскребутся. Когда-то степь распахивали, целину поднимали. А теперь многие поля зарастают бурьяном. Никому ничего не надо. Ни мужику-кормильцу, ни новым властям. Потому и ушел из колхоза Димка. В городе перепробовал много разных работ, но ни на одной не задержался. В конце концов решил снова пересесть за рычаги, правда, теперь уже не трактора, а бульдозера. Поработал на разных стройках, в том числе и на прокладке дорог. А потом махнул на север.

Но родная деревня вспоминается до сих пор. Особенно весна, когда в поле заливаются жаворонки, а за плугом, внимательно разглядывая вывернутые жирные пласты чернозема, неторопливо расхаживают грачи. Над полем, уходя в бесконечную даль, колышется марево, воздух наполнен особыми запахами, будоражащими душу.

Мать вспоминается часто. Лежит она в гробу, маленькая, худенькая. Ввалившиеся, закрытые глаза на желтом лице, острый нос. Мать умерла от рака, когда Димке восемнадцать лет было. Остались они с сестрой, ей тогда четырнадцатый год шел. Через год его забрали в армию. Отправил он сестру к тетке, она все это время у нее жила.

Сейчас сестра на третьем курсе медицинского института учится. Димка каждый месяц посылает ей полторы тысячи рублей. Да и так, то сапожки купит, то костюм. Денег на трассе много платят, чего их жалеть?

Лежит Димка на земле, гладит щенка рукой. Никого у него здесь близких нету. Разве что Зинка. Да и то, если разобраться, какая она близкая? Так, раза два на лавочке вместе посидели.

Перекусил Димка, перевернулся на спину, посадил щенка себе на живот и закурил. Смотрит, как облака плывут. Низкое на Севере небо. Облака чуть за верхушки кедров не задевают. А вчера их не было. Вчера он также лежал на просеке и видел, как высоко в небе, вытянувшись тонкой ниточкой, тянул на юг клин журавлей. Сначала он услышал их курлыканье, а уж потом, прищурившись, разглядел. Высоко летели, в самом поднебесье.