Леший

— Спасибо за то, что позвал меня прогуляться. В тайге так хорошо. Я ведь ее практически не видела. Времени на это нет. Все прогулки от вагончика, где живу, до кухни.

— А хочешь погуляем завтра? — спросил Димка.

— Если рано освобожусь, пойду с удовольствием.

Она остановилась и снова посмотрела на него. Этот взгляд был настолько чистым и доверчивым, что Димка обнял ее за плечо, поцеловал в пахнущие осенней ночью волосы и повторил:

— Ты славная, Зина.

10

Через неделю на трассу прибыли еще два бульдозериста. Одного из них, Геннадия Петровича Панова поселили в вагончик к Димке. Был он пожилой, почти совсем седой и Димка удивлялся, как это он до сих пор работает на бульдозере. В тайге, в отрыве от семьи и цивилизации, в большинстве своем остаются только молодые.

— А ты не смотри, что я такой старый, — сказал Панов, когда Димка спросил, сколько ему лет. — Я на всех трассах побывал. Еще нефтепровод Самотлор — Альметьевск строил.

Был он степенный, говорил не торопясь, а если начинал что-то делать, то заранее прикидывал, как обойтись без излишней затраты сил.

— В нашем деле семь раз отмерь, один раз отрежь, — постоянно повторял он. — Головотяпов у нас хватает. Один раз мне выдали отметку, я расчистил трассу, а потом оказалось, что она на полкилометра в сторону ушла.

Паше Коровину Панов не понравился сразу.

— Еще один появился, — сказал он. — Теперь каждый вечер воспитывать будет.

К старости человек укореняется в своих привычках и изменить им бывает выше его сил. Геннадий Петрович вставал, как по будильнику, ровно в шесть, натягивал штаны, надевал домашние тапочки, которые специально привез с собой, и в одной майке выходил в тамбур. Растапливал печку, грел воду и садился бриться. Побрившись, умывался тоже теплой водой, потом надевал рубаху и теплую жилетку. Так он и отправлялся завтракать.

Позавтракав, Панов заглядывал в окно к Зиночке. Та заворачивала ему в салфетку две котлеты и два куска хлеба, в поллитровую бутылку наливала компоту. Все это Геннадий Петрович брал с собой на обед. Сложив провизию в сумочку, он шел будить ребят. Он осторожно дотрагивался до плеча Димки и говорил:

— Вставайте, орлы, время завтракать.

Димка открывал глаза, садился на кровать, раза два вытягивал руки вверх, изображая, будто поднимает тяжелые гири. Затем босой ногой начинал искать носки, оставленные с вечера у кровати.

Коровин вставал всегда с неохотой, свешивал босые ноги на пол и долго тер кулаками глаза. Лениво натягивая рубаху, он зевал и обычно говорил:

— Ну и сон же мне сегодня приснился…

— Будто ты едешь на собственной «Волге» по автотрассе Москва-Стамбул, — влезал в Пашин рассказ Димка, — а впереди ишак.

Димка всегда что-нибудь придумывал. Поэтому Коровин переставал зевать и, ожидая очередного подвоха, настороженно спрашивал:

— Ну и что?

— Ты жмешь на всю железку, — как ни в чем не бывало продолжал Димка, — а ишака обогнать не можешь.

— Ну и что? — уже раздраженно спрашивал Коровин.

— А потом оказывается, что ишак везет твою «Волгу» на буксире.

— Сам ты ишак! — Коровин вскакивал с кровати, натягивал брюки и, намотав на ногу портянку, долго не мог попасть ей в сапог.

— Сам ты ишак! — повторял он еще раз и уходил умываться.

— Зря ты над ним так шутишь, — покачивая головой, говорил Геннадий Петрович.

— Он действительно спит и во сне видит «Волгу», — оправдывался Димка.

— А что в этом плохого, — замечал Геннадий Петрович. — На свои же заработанные хочет купить.

Панов жалел всех подряд. Димка думал, что у него это от возраста и старался не спорить.

Коровин никогда не ждал Димку завтракать. Умывшись, он сразу уходил в столовую и, когда Димка приходил туда, Паша уже кончал есть. Шабанов подходил к раздаточному окну, видел веснушчатое Зинино личико, ее радостные, светящиеся глаза и тут же забывал о Коровине.

— Как тебе сегодня спалось? — спрашивал он и его глаза тоже начинали радостно светиться. — Медведи не тревожили?

— Один во сне пытался облапать, — опустив глаза и пряча появившуюся на губах улыбку, говорила Зина. — Я его так шуганула, до сих пор бежит. Не слышишь, как тайга трещит?

— А я-то думал, почему мне всю ночь не спалось? — отвечал Димка. — Сегодня приду тебя охранять. Так нам обоим спокойней будет.

— Избави меня Бог от такого спокойствия, — Зина подавала Димке завтрак и отворачивалась от раздаточного окна.

— Тогда ты приходи, — говорил Димка. — Паша тебя стесняется, поэтому ночью храпеть не будет.

На этом обмен шутками заканчивался. Рабочий день начинался с восьми. Но в половину восьмого все уже были около машины. За последние дни трасса продвинулась вперед. Бульдозеристы работали на восьмом километре, экскаваторщики на третьем. И на работу их теперь возили всех вместе на грузовике. Коровин всегда старался попасть в кабину. И, если ему это не удавалось, он сердился, с ворчанием лез в кузов и садился на скамейку в самом углу.