Лесь (вариант перевода Аванта+)

Из последних сил герои набрали в темноте охапку сучьев, ветвей и коры. Лязганье зубов становилось все громче. Через пятнадцать минут огонь разгорелся; приятное тепло и приятная Лесева бутылка сделали свое дело. Победоносная, но смертельно усталая экспедиция улеглась, тесно прижавшись друг к другу среди густых, переплетенных кустов, у ног потрескивал костерок. Усталые и счастливые голоса попритихли, все реже чья-то рука подбрасывала в огонь сучья, и, наконец, благословенный сон одолел чудом спасшихся первопроходцев.

Паника зава мастерской росла с минуты на минуту. Ложиться спать он и не думал. Не находя себе места, он бегал по всему пансионату и старался избавиться от ужасного кома в горле. Ответственность за жизнь вверенных ему сослуживцев мельничным жерновом лежала на душе. Собиралась гроза, сгущалась темень: он никак не мог найти, где включается свет, погашенный Бьерном. Мерцала лишь электроплитка на кухне, работавшая по неведомым причинам.

Небо затянули тучи, и вокруг пансионата сгустилась кромешная тьма. Была уже полночь, главный инженер отправился на отдых, и зав чувствовал себя отчаянно одиноким. Посидел в какой-то комнате, горько подумал: что ни случись, независимо от причин несчастья, все свалится на него. Эта мысль не давала покоя: он вскочил и снова начал ходить по всему помещению. Выглянул в одно окно, в другое—повсюду ночь, вышел на балкончик над невидимым садиком, и всматриваясь в темень, обдумывал способы спасения сослуживцев.

Простоял так довольно долго. Замерз — прохладно и сыро, — собирался уже вернуться в помещение, когда услышал какие-то отдаленные звуки. Казалось, перекликаются голоса. С бьющимся сердцем наклонился, напряженно прислушался, но голоса не приближались. Слышались где-то неподалеку. За кустами поблескивало неверное пламя.

Зав покинул балкон и влетел в комнату к главному инженеру. Тот одетый лежал на постели, в темноте горел огонек сигареты.

— Пан Збышек, там какие-то голоса! — воскликнул зав мастерской. — Вдруг это они?

Главный вскочил в мгновение ока. Спотыкаясь в темноте, они выбежали на балкон, наклонились через парапет, стараясь что-нибудь услышать или рассмотреть.

Негромко переговаривались за кустами, огонек то вспыхивал, то угасал. Никто не продирался через кустарники к пансионату.

— Нет, — вздохнул главный. — Если бы они, вернулись бы сюда. Кто-то в лесу бивуачит.

— В эту пору? И в такую пасмурную ночь? Кто же?

— Может, хиппи? Уже появились в Польше и вроде любят такой образ жизни.

С интересующей начальство стороны долетел ветерок и принес неопределенный, безусловно неприятный воздух. Главный понюхал и скривился.

— Чувствуете?

— Да, похоже, эти гнусные хиппи, — проворчал зав. — Наркотики курят. Ужасный смрад, и как они только выдерживают?

— Похоже на сероводород… И гниль какая-то. Грязны, наверно, до невероятия…

— Боже милостивый, какого рожна полезли они в подземелье! — схватился за голову зав мастерской. — Свод может обрушиться! Вдруг их засыпало?

— Я проверил документацию, — сообщил главный инженер. — Подземелья использовали для водопровода. До самого потока… знаете, коридор спускается вниз… до самого потока все в очень хорошем состоянии. В прошлом году работала бригада водопроводчиков, у них там база была, работали по восемь часов, ели там… Даже какие-то знаки на стенах оставили. Повыше есть контрольный колодец, я надеюсь, выйдут через него.

— Может, и выйдут…

— Идите спать, ждать нет смысла. Ничем не поможем в темноте, а завтра понадобятся все силы. Уж домой-то добрались бы.

Зав теоретически согласился с инженером, но лечь в постель нормально просто не мог. Вздремнул, не раздеваясь, беспокойно и мучительно, постоянно просыпался и, наконец, в пять утра не выдержал и встал.

За окном занимался пасмурный день. Зав выбрался из пансионата, посмотрел на шоссе, перешел на другую сторону, в садик, и остановился на лестнице, безнадежно осматриваясь вокруг. Его шаги разбудили главного, который тоже спал в одежде и всю ночь видел всякие ужасы. Он спустился вниз и остановился за спиной зава.

— Не вернулись… — горько вздохнул зав.

— Пять минут шестого. В семь мы должны быть внизу, в милиции.

Утренний ветерок снова донес какой-то ужасный запах, и зав снова поморщился.

— С утра курят наркотики! Надо запретить это безобразие. Дышать нечем.

— Может, просто не моются месяцами, — заметил главный и, чтобы хоть немного отвлечь внимание начальника, добавил: надо им сказать пару теплых слов. Если хотят курить эту дурь, пусть уберутся куда-нибудь в другое место.

Оба спустились в мокрую траву и продрались через заросли несколько в обход. Подошли к месту, откуда доносились голоса, раздвинули густой кустарник и замерли в полной растерянности.

Под огромным кустом дикой смородины благим сном почивали убийственно грязные, оборванные и смердящие Барбара, Каролек, Лесь и Януш, сладко и трогательно прижавшись друг к другу. В ногах — холмик догоревшего костерка.

Зав и инженер довольно долго созерцали эту идиллию, чувствуя одновременно безграничное облегчение и невыразимое удивление.