Лес проклятых

Из окон посыпались люди, один человек пробежал через горевшую террасу, бросился в толпу, на него вылили ведро воды. Между террасой и домом что-то затрещало, фыркнуло. Раздался взрыв. Пламя выбилось под крышу, полетели щепки вперемешку с головешками. Толпа качнулась.

– Баллоны с газом раскалились, – услышала Ира. – Надо было не холодильник наружу тащить, а плиту.

В неровном свете пожара показался Пашка. Пробегая мимо, он грубо толкнул сестру в грудь:

– А ну, иди домой!

Ира оступилась, присела на землю. Рядом кто-то плакал. Размазывая сажу по лицу, рыдала Наташка. Ира подползла к ней:

– Что произошло-то?

– А я откуда знаю?! Мы только из леса вернулись. Я зашла сумку бросить – мы ее в лесу нашли, – и вдруг собаки залаяли. И все неожиданно задымилось, все закричали, забегали…

– Какую сумку?

– Да Пашкину!

Вот как? Они таки нашли пакет с лекарствами. Какие шустрые! Будет теперь чем Катьку лечить.

– А платок? – затормошила Красину Ира. – Платок где?

– Какой платок? – пуще прежнего зарыдала Наташка. – Все сгорело! Что теперь будет?!

Ну вот, лекарства пропали, придется им старыми методами обходиться.

Иру вдруг приподняли над землей и встряхнули.

– Ты еще тут? – Брат был неузнаваем: весь какой-то взлохмаченный, разъяренный. – Катись отсюда!

Он поставил сестру на ноги и дал ей пинка под зад. Для скорости. Ира взмахнула руками, из-под футболки выскользнул бабушкин платок. Она не успела сообразить, что произошло, как брат наклонился и поднял его.

– Он? – Павел сунул платок под нос рыдавшей Наташке.

– Не знаю я ничего! Отстаньте! – Наташка затрясла кудрявой головой, уткнулась лицом в коленки. Говорить с ней сейчас было бесполезно.

– Крику-то… – Павел бросил платок к ее ногам. – Целый день по лесу лазили. Откуда он у тебя? – повернулся он к сестре. – Опять в лес ходила? Узнаю, что снова там была, убью!

Ира попятилась – уж больно увесистые у брата пинки. И правда, пора ей домой бежать, пока ее в огонь не бросили.

Чуть отошла и… застыла от удивления.

Пожар, бегают люди, передают по цепочке ведра с водой, полыхает огромный костер. А через дорогу, как по другую сторону реальности, тихо и темно. На автобусной остановке стоит маленький мальчик, рядом с ним сидит большая серая собака… Отблески пламени еле освещали их.

Мальчик посмотрел на Иру и улыбнулся.

Ира испуганно подбежала к брату, вцепилась в его руку.

– Там! – показала она.

Но там уже никого не было. Блики огня мелькали по пустой автобусной остановке.

– Что там? – рявкнул Павел. – Уходи отсюда!

– Я боюсь, – завыла Ира, прижимаясь к брату.

– Приехали! Здесь идти всего ничего.

Но Ира еще крепче обхватила руку Пашки.

– Темно, – всхлипнула она.

– Где же темно? Светло, как днем.

Пашка понял, что сестру просто так не отцепить, и озадаченно оглянулся. К месту пожара спешила баба Риша. На ходу она ахала, всплескивала руками и так бы и пробежала мимо, если бы Павел не окликнул ее.

– Боже мой, Павел, что творится-то?! – запричитала бабушка. – Ирины снова дома нет!

– Вот она.

Павел буквально стряхнул сестру на руки бабушке.

– Ирочка! А я-то перепугалась. Одного ребенка не уберегла, так и второй пропал!

– Я пошел, – крикнул Павел, скрываясь в толпе.

– Отчего загорелось? – спросила бабушка мельтешивших вокруг людей.

– А кто ж его знает? – крикнул мужик. – Говорят, короткое замыкание. А может, кто-то со спичками баловался? Теперь и не догадаешься.

– Все живы?

– Все. Как раз во дворе чай пили. В доме никого и не было.

– Ну, слава богу, – бабушка мелко перекрестилась и прижала к себе Иру. – Паша, – позвала она, заметив в толпе внука.

Он не отозвался.

Глава седьмая Ужасы лесной дороги

Ночью Ира спала мало и плохо. Павел ходил туда-сюда, хлопал дверью, бабушка вздыхала за стенкой. Под утро пришла Наташка. Брат отправил Иру спать к сестре. На диван уложил всхлипывавшую даму сердца. У Иры сон пропал, когда она легла рядом с Катей. Она вслушивалась в слабое дыхание сестры, гадала: подействовала ее угроза на цыганку или нет?

А если Валя и правда ничего не может сделать и все зависит от Полозова? Что же это было за гадание такое, после которого человек умирает?

Все было непривычно, волнительно. Спокойная уверенность в завтрашнем дне испарилась, растаяла, как туман на рассвете. А что пришло вместо нее? Страх – не страх, волнение – не волнение… Нерешительность? Ощущение какой-то неправильности? Понимание того, что ты одна против чего-то огромного, что намного больше и сильнее тебя? И никто не поможет – ни бабушка, ни родители. Пашка? Этот мог бы, но не станет. У него свои печали… А главное – без Катьки!

Ладно, сама так сама.

Она сидела с ногами на кровати, вспоминала все, что Катька ей рассказывала о том неудачном походе за молоком. Ничего такого она и не говорила. Темная комната, двое шепчутся (это, конечно же, были председатель и цыганка), чадят свечи, сковородка какая-то, миска зачем-то, быстрые сбивчивые слова…