Леопард в изгнании

— По той же причине, по которой вождь сжег письмо. Так что оставьте это дело как есть. Ее светлость — женщина знатная, и если вы обратитесь к губернатору с просьбой найти ее среди Народа, губернатор по вашей просьбе пошлет сюда солдат. Народ испугается, что войска посланы, чтобы выгнать нас с наших земель, как было в старину после прихода ваших кораблей. Я надеялся, что, узнав о том, что ее светлость действует по собственной воле, вы прекратите поиски.

Уэссекс знал, что существует хрупкое равновесие между интересами европейцев и туземцев Нового Альбиона. Но если Британия рассматривала колонии как рынок сбыта европейских товаров в обмен на сырье этих богатых и плодородных земель, то другие считали эту страну своей родиной… родиной, из которой нужно выгнать оккупантов.

— И вы действительно думаете, что я оставлю все как есть? Если вы не знаете, куда увезла ее Сахойя, то другие должны знать, — решительно заявил Уэссекс.

— А вы станете вмешиваться в дела Народа? Белый Вождь за великой водой сказал своим людям, чтобы те оставили нас в покое, — ответил Белый Барсук.

— Но это не касается моей жены, — Уэссекс вздохнул. — Скажите мне, куда она отправилась, и я последую за ней. Не ставя в известность губернатора лорда Чизапика. Я обещаю. Если вы мне откажете, то станете для меня врагами. А если исчезну и я, то неприятностей у вас будет больше, чем вы способны себе представить, — добавил он, уловив чутким слухом шорох крадущихся шагов за стенами дома.

— Такого не случится, если ты отправишься в Новый Орлеан вместе со мной, — послышался сзади голос Костюшко. — Будь хорошим мальчиком, Уэссекс, и держи руки на виду, чтобы мы с Реном могли их видеть.

Уэссекс оглянулся и увидел, что Костюшко нацелил на него пистолет.

— Понимаете, тут есть задняя дверь, — вежливо сказал напарник Уэссекса. — Заходите, мистер Рен. Вы пугаете лошадей.

Томас Рен вошел в переднюю дверь. Лицо его по-прежнему носило следы вчерашней схватки с Уэссексом. Он был собран и даже побледнел от напряжения. Уэссекс мог только надеяться, что парень со страху не выстрелит из винтовки.

— Я думал, ты уже уехал, — удивился герцог.

— Ненавижу путешествовать в одиночестве, — ответил Костюшко, — поэтому я шел по твоему следу. Если леди Уэссекс пропала, то я подумал, что ты этот факт учтешь. Я готов помочь тебе найти ее.

— Тогда уходи отсюда, — посоветовал ему Уэссекс.

— Увы, — покачал головой Костюшко с непривычно суровым видом. — Тут ее нет, Руперт. Я уже поговорил с сахемом и Мак-Гилливрэем. Никто не знает, куда они ушли. Знают только то, что Сахойя взяла с собой достаточно припасов для долгого пути. Мак-Гилливрэй считает, что они направляются в Луизиану.

— Тогда я иду за ними, — упрямо ответил Уэссекс. — Она лишь на месяц опережает нас. Я перехвачу ее прежде, чем она доберется до города, и…

— Леди Уэссекс сама о себе позаботится, — заявил Костюшко. — Я скажу даже больше, дорогой мой друг. Ты никогда не сможешь передвигаться по этой земле так быстро, как индейцы. Но я в любом случае туда еду. Поезжай со мной в Новый Орлеан, и мы добьемся признания от де Шарантона. Он может что-то знать. И возможно, мы найдем там Сару, прежде чем начнется заваруха.

Уэссекс лишь покачал головой.

— Хотелось бы мне, чтобы ты не упрямился, — печально сказал Костюшко. — Но мы были уверены, что ты все же откажешься.

Уэссекс ощутил укол тревоги и потянулся к пистолету. Никто из этих агентов «Белой Башни» не пытался стрелять и даже не скрывался. Почему?

Он неловко схватил пистолет, затем вдруг уронил его. Оружие упало на пол, порох высыпался серебристой струйкой.

— Вы меня опоили… — заплетающимся языком пробормотал Уэссекс. Все поплыло у него перед глазами.

— Для твоей же безопасности. Уверен, что в другой обстановке ты согласишься, — услышал он голос Костюшко.

Уэссекс попытался встать на ноги — и упал, теряя сознание и смеясь над собственной глупостью.

Он очнулся со смутным воспоминанием о тряской поездке в седле. Воздух пропах керосином и спиртом. Правда, голова болела не от этого. Откуда-то постоянно доносился глухой ритмичный гул, но Уэссекс никак не мог понять, что это шумит. Пол под ним вибрировал.

Он вздохнул и сел. Как и следовало ожидать, он был скован по рукам и ногам. Светало. Над головой трепетал от ветра навес, установленный на палубе корабля. На одном из чемоданов сидел Костюшко и бесстрастно наблюдал за ним.

Но Уэссекс забыл все, что собирался высказать своему напарнику, как только получше огляделся вокруг, поскольку прямо перед собой увидел одно из удивительнейших зрелищ, какие только встречал в жизни.

Он находился на юте небольшого открытого судна. Посредине палубы возвышалась какая-то будка, и через открытую ее дверь Уэссекс заметил огонь топки. Что-то монотонно клацало без остановки. Труба изрыгала черный угольный дым, осыпая воду позади судна сажей и угольной пылью. За обоими бортами вращались водяные колеса высотой больше человеческого роста, толкая корабль вперед.