Леопард в изгнании

Последовал короткий разговор о разбойнике, который перехватил месяц назад королевскую почту и которого не брала пуля. Мнения разделились — одни считали, что он неуязвим из-за того, что носит под одеждой кольчугу, а другие говорили, что это был призрак.

Потерпев поражение на всех фронтах, Уэссекс сдался и пошел домой, к той самой гостинице, в которой остановился. Похоже, в Балтиморе ничего не происходило. О Луи или Саре он не услышал ни словечка, ни намека. Мисберн никогда не укорял Уэссекса за то, что тот оставил без присмотра такую важную фигуру, что лишь убеждало герцога в том, что Мисберн и все разведки Европы не знали о существовании Луи.

«Вот смешно-то будет, если он просто погиб от рук разбойников и лежит теперь где-нибудь в могиле на кладбище для бродяг, никем не узнанный!»

Но тогда Мириэль должна была бы по-прежнему ждать возвращения мужа, и Сара просто забрала бы ее и вернулась домой. Уэссекс слишком высоко ценил жену и полагал, что в таком случае она оставила бы ему письмо.

Но вестей не было. И где же она, черт побери, в конце концов?!

Он еще не успел далеко отойти от гостиницы, когда услышал очень знакомый звук взводимого курка и замер.

— А вы осторожны. Чуть-чуть побольше бы вам этой самой осторожности, и вы, ваша светлость, дожили бы до той поры, когда могли бы качать внуков на колене…

Словоохотливый убийца совершил фатальную ошибку — он слишком долго болтал, и Уэссекс понял, где тот стоит. Герцог, не глядя, нанес удар ногой назад и, мгновенно повернувшись, прыгнул на обескураженного убийцу.

В темноте мелькнула вспышка, послышался выстрел — второй из убийц, стрелок, неосторожно щелкнувший курком так, что Уэссекс его засек, выстрелил, но из-за поспешности промахнулся. Тем временем Руперт уже боролся с первым из нападавших.

Вшитая в его рукав полоса клееного холста и кожи помогла отразить удар противника, и кинжал, выпав из руки убийцы, покатился по плотно утоптанной земле переулка.

Незнакомец сражался куда искуснее, чем простой наемник. Он прекрасно понимал, с кем имеет дело, и был достаточно отважен, чтобы напасть среди бела дня. Явно профессионал.

Уэссекс заехал ему в лицо кулаком, чувствуя, как герцогский перстень с печаткой рассекает кожу противника. В уме он считал секунды до того, как второй убийца успеет перезарядить пистолет и выстрелить.

— Назад, или пристрелишь своего напарника! — рявкнул он, вскочил на ноги и бросился в переулок, прочь от обоих убийц.

Карманный пистолет и гаррота сейчас бесполезны, а тонкий механизм метательного кинжала был поврежден в схватке. Рапира против пистолета и даже тяжелой трости в таком узком переулке не поможет. В сапоге у него был еще один нож, но, чтобы достать его, потребуются драгоценные секунды, а их-то как раз и нет. Он увидел, как из темноты к нему несется огромная фигура с длинным ружьем в руке, а первый убийца тем временем напал на него сзади.

Драка затянулась надолго, как всегда бывает с такими стычками — почти на две минуты, — но исход ее был предрешен. Уэссекс намеревался убить обоих, если не будет другого выхода. А после первых двух ударов понял, что они не собираются его ранить — хотят только обездвижить. Он вырвал ружье у того, кто был впереди, и, орудуя им как дубинкой, свалил стрелка, в то время как второй убийца пытался его душить. Несмотря на хрупкое сложение, герцог Уэссекский был невероятно силен. Он шмякнул второго нападавшего головой о кирпичную стену, вывернулся и подсек его под колени.

— Кто тебя послал? — рявкнул он, склонившись над убийцей и держа его за глотку. Одет тот был как местный фермер. Явно альбионец или умело прикидывается таковым.

— Вас хотят вернуть домой, — задыхаясь, проговорил поверженный. Он сильно пострадал в драке — у него была рассечена губа, а вокруг глаза расплывался черный синяк.

Уэссекс безжалостно обыскал свою жертву, не ослабляя хватки, чтобы тот не вздумал дергаться. Он нашел то, что и ожидал, — деньги, документы на имя Томаса Рена и жетон с серебряной башней на кроваво-красном фоне — знак «Белой Башни».

— Тебя послал Мисберн?

— Нет! — У Рена от страха глаза на лоб полезли. — Нас послал лорд Кью… о Господи, неужто вы убили Барни? Это мой брат, и мамаша мне всыплет, если узнает, что я повел его на дело и не уберег!

Уэссекс поднялся, испытывая одновременно отвращение и желание расхохотаться. Лорд Кью, сын сэра Джона Адамса, был главой бостонского центра и де-факто руководил деятельностью «Белой Башни» в Новом Альбионе. Рен и его братец Барни оказались полевыми агентами низшего ранга, стрелочниками, от которых так сильно зависела успешная работа вершителей высокой политики. Парню не могло быть больше двадцати двух лет, и Уэссекс вдруг ощутил себя тысячелетним старцем.