Леопард охотится в темноте

— Первый вопрос, достаточно приземленный и неприятный для людей нашего уровня, касается денег. Мои хозяева проявляют беспокойство. Наши затраты стали превышать стоимость слоновой кости и других продуктов, посылаемых тобой в нашу страну. — Он поднял руку, предвосхищая возражения. Это была рука старика, испещренная коричневыми пятнами и пронизанная выступающими синими венами. — Я знаю, что мы должны помогать тебе бесплатно, ради любви к свободе, что деньги — это капиталистический пережиток, но ничто не идеально в этом мире. Короче говоря, товарищ генерал, ты достиг предела кредитования, установленного Москвой.

— Я понимаю, — сказал Питер Фунгабера и кивнул. — Второй вопрос?

— Племя матабелов. Это воинственный и непокорный народ. Я знаю, что ты был вынужден разжечь вражду, пойти на конфликт, что привело к неодобрению западными странами действий правительства, связанных с кампанией в Матабелеленде. Но что будет потом? Как ты собираешься контролировать этот народ после захвата власти?

— Я отвечу на оба вопроса, назвав одно имя, — сказал Питер Фунгабера.

— Имя?

— Тунгата Зебив.

— Ха! Да, конечно! Лидер матабелов. Ты избавился от него. Полагаю, он уже ликвидирован.

— Я держу его в условиях повышенной секретности в одном из центров перевоспитания недалеко отсюда.

— Объясни.

— Во-первых, деньги.

— Насколько нам известно, Тунгата Зебив не богат, — возразил русский.

— Он является ключом к сокровищам, стоимость которых превышает двести миллионов долларов США.

Русский удивленно поднял седую бровь. Это выражение недоверия уже начинало раздражать Питера.

— Алмазы, — сказал он.

— Моя родина является одним из ведущих производителей, — равнодушно заметил русский.

— Я говорю не о промышленных алмазах, не об алмазной крошке, а о камнях ювелирного качества, чистой воды, крупных камнях, огромных камнях, одних из лучших, добытых за всю историю человечества.

— Если ты говоришь правду… — задумчиво произнес русский.

— Правду! Но объясню чуть позже, не сейчас. — Хорошо, по крайней мере, у меня будет возможность хоть что-нибудь пообещать кровожадным пиявкам из финансового управления. И второй вопрос. Матабелы. Ты же не планируешь уничтожить всех до единого, включая женщин и детей?

Питер Фунгабера с сожалением покачал головой.

— Нет, хотя это было бы лучшим решением проблемы. Америка и Британия не позволят. Нет, мой ответ тот же — Тунгата Зебив. Когда я захвачу власть в стране, он появится снова, словно по волшебству. Он вернется из мертвых. Матабелы обезумеют от радости и облегчения. Они пойдут за ним, они будут ослеплены любовью к нему, и я сделаю его своим вице-президентом.

— Он ненавидит тебя. Ты его уничтожил. Если ты когда-нибудь выпустишь его на свободу, он попытается отомстить.

— Нет, — покачал головой Питер. — Я пошлю его к вам. У вас ведь есть специальные клиники для лечения тяжелых болезней? Институты, в которых душевнобольных лечат медикаментами и другими специальными средствами, чтобы они вели себя разумно и рационально?

На этот раз русский не смог сдержать смеха и налил себе еще водки трясущейся рукой. Когда он посмотрел на Питера, во взгляде его бледных глаз впервые появилось уважение.

— Пью за тебя, мономатапа Зимбабве, да продлится правление твое тысячу лет!

Он поставил стакан на стол и стал смотреть в сторону небольшого озера на другой стороне равнины. К нему подошло стадо зебр. Они вели себя нервно, потому что рядом с водопоем обычно устраивали засаду львы. Наконец зебры осмелились войти в воду и одновременно опустили головы, касаясь губами поверхности воды. Их головы выглядели, как отражения во множестве зеркал. Потом стоявший на страже жеребец встревоженно заржал, и зебры разбежались, поднимая копытами тучи брызг.

— Лечение, о котором ты говоришь, считается радикальным, — сказал полковник Бухарин, наблюдая за тем, как стадо зебр скрывается в лесу. — Некоторые пациенты его не выдерживают. А те, что выдерживают, — он замолчал, пытаясь подобрать нужные слова, — становятся другими.

— У них разрушается разум, — подсказал Питер Фунгабера.

— Упрощенно говоря, да. — Полковник кивнул.

— Мне нужно его тело, а не разум. Мне нужна марионетка, а не человек.

— Это можно устроить. Когда ты пришлешь его к нам?

— Сначала — алмазы.

— Конечно. Сколько времени понадобится? Питер пожал плечами.

— Немного.

— Когда будешь готов, я пришлю врача с соответствующими лекарствами. Мы можем вывезти этого Тунгату Зебива таким же способом, что и слоновую кость. На самолете в Дар-эс-Салам, потом на нашем грузовом судне до Одессы.

— Согласен.

— Ты сказал, что он где-то рядом. Я хотел бы взглянуть на него.

— Это разумно?

— Доставь мне удовольствие. — Это прозвучало скорее как приказ, а не как просьба.

* * *

Тунгата Зебив стоял под нещадными лучами полуденного солнца. Белая стена, лицом к которой он стоял, отражала лучи, как огромное зеркало. Его поставили к стене еще до рассвета, когда чахлая пожелтевшая трава у кромки плаца была покрыта инеем.