Леопард

Харри надел лыжные ботинки, вышел на улицу и посмотрел на туалет. Туда не вели никакие следы. Он повернулся спиной к лабазу и помочился на стену дома. Почему мужчины всегда так делают? Почему им непременно надо мочиться на что-то? Неужели это остатки инстинкта, заставлявшего их метить территорию? Или… Харри внезапно осознал, что его занимает не то, на что он мочился, а то, что у него за спиной. Лабаз. Словно оттуда за ним кто-то наблюдает. Он застегнул штаны, повернулся, посмотрел на строение с остроконечной крышей. И двинулся к лабазу. Проходя мимо занесенного снегом снегохода, подхватил лопату. Он хотел было сразу войти внутрь, но вместо этого застыл у простой каменной лестницы, ведущей к низкой двери. Прислушался. Ничего. Какого черта он медлит, там же никого нет. Он поднялся по лестнице, попытался поднести руку к двери, но рука не слушалась. Что, черт возьми, происходит? Сердце колотилось в груди так сильно и больно, что казалось, сейчас лопнет. Он вспотел, тело отказывалось ему повиноваться. Постепенно Харри припомнил, что ему уже описывали все эти симптомы. Классический приступ паники. И тогда на выручку пришел гнев. Он сильно пнул дверь ногой и ввалился в темноту. Пахло жиром, копченым мясом и свернувшейся кровью. Лучик лунного света прорезал мрак, в нем что-то задвигалось, блеснула пара глаз. Он занес лопату. И попал. Услышал мертвый звук мяса, почувствовал, как оно поддается. Дверь за его спиной приоткрылась, помещение залил лунный свет. Харри уставился на висящую перед ним оленью тушу. На туши других животных. Он выпустил лопату и опустился на колени. И тут все нахлынуло разом. Рухнувшая стена хижины, снег, который едва не сожрал его заживо, паника оттого, что он не может дышать, долгий вздох, наполненный настоящим, неподдельным ужасом, когда он падал на черные камни. Как одиноко. Потому что все они уехали. Отец лежит в маске, подключенный к аппарату искусственного дыхания, он всего лишь транзитный пассажир. И Ракель, и Олег – силуэты в контровом свете в аэропорту, они тоже транзитные пассажиры. Харри хотелось назад. Назад в комнату, где падают капли. Влажный бетон стен. Пропахший потом матрас, сладкий дым, который приводил его туда, где были они. Транзит. Харри уронил голову и почувствовал, что по лицу его текут теплые слезы.

Я распечатал фотографию Юсси Колкки с сайта «Дагбладет» и прикрепил ее к стене рядом с остальными. В новостях ни слова не сказали о Харри Холе и других полицейских, которые там были. И про Иску Пеллер ни слова, кстати, тоже. Это был блеф? Они стараются. Во всяком случае. А теперь еще и мертвый полицейский. Придется им стараться изо всех сил. Они ДОЛЖНЫ стараться изо всех сил. Слышишь, Холе? Ты должен стараться, ведь я так близко, что могу шептать тебе на ухо.

Часть шестая

Глава 64 Состояние

Состояние Улава Холе остается без изменений – так сказал доктор Абель.

Харри сидел у постели отца и смотрел на человека, в состоянии которого не происходило изменений, а кардиограф весело попискивал свою спотыкающуюся мелодию. Вошел Сигурд Алтман, поздоровался и переписал цифры с дисплея в блокнот.

– Вообще-то я пришел навестить Кайю Сульнес, – сказал Харри и встал. – Но не знаю, в каком она отделении. Не могли бы вы…

– Это ваша коллега, которую доставили прошлой ночью спасательным вертолетом? Она в реанимации. Ждут результатов анализов, она ведь долго пробыла под снегом. Услышав про Ховассхютту, я было подумал, что она и есть та свидетельница из Австралии, о которой говорили по радио.

– Не верьте всему, что слышите, Алтман. Пока Кайя лежала под снегом, австралийка жила-поживала в Бристоле. В тепле и уюте, с охраной и обслуживанием в номерах по первому классу.

– Погодите-ка. – Алтман, прищурившись, взглянул на Харри. – Вы тоже побывали под снегом?

– Почему вы так решили?

– Понял по походке. Голова кружится?

Харри пожал плечами.

– А спутанность сознания чувствуете?

– Постоянно, – сказал Харри.

Алтман улыбнулся:

– Углекислый газ еще не вышел. Вообще организм освобождается от него довольно быстро, если вы регулярно получаете кислород, но вам бы надо сдать анализ крови на парциальное давление углекислого газа.

– Нет, спасибо, – ответил Харри. – А как у него дела? – Он кивнул в сторону кровати.

– А врач что говорит?

– Без изменений. Я спрашиваю вас.

– Я не врач, Харри.

– И поэтому не надо отвечать как врач. Скажите приблизительно.

– Я не могу…

– Это останется между нами.

Сигурд Алтман посмотрел на Харри Холе. Хотел что-то сказать. Передумал. Прикусил нижнюю губу.

– Это вопрос дней, – сказал он.

– Даже не недель?

Алтман не ответил.