Леонхард фон Линдендорф. Граф

Единственное, в чем я был не совсем правдив – это в том, что мы с тем бароном сразу собачиться начали. Наоборот, я ему рассказал, что мы с ним совершенно мирно беседовали, даже шутили по поводу швисских козопасов, как вдруг из-за ближайших домов выскочила рота арбалетчиков и тут же, без всякого предупреждения, начала нас расстреливать. Я сразу получил болт в грудь. Было убито семеро моих солдат. Многие получили ранения. Именно после этого мои люди очень сильно разозлились. Они ведь видели, что я упал с болтом в груди, и не знали, что я просто ранен. В том, что они не разнесли по камушку весь Базель и не вырезали там всех – заслуга Курта фон Нотбека. Всех арбалетчиков и подлого барона, конечно, перестреляли. Ну и сожгли несколько домов, но в общем-то город отделался легким испугом. Хотя за такое надо сурово наказывать. Священник со мной согласился, но и похвалил за то, что мы все-таки не сожгли Базель. Обещал сегодня же ночью написать несколько писем и уже завтра отправить их нужным людям. Леопольд Габсбург, конечно, все равно будет очень зол на меня, но сразу сюда не бросится, а будет вынужден провести тщательное расследование. Ну а потом злость пройдет, появятся другие заботы, и он успокоится. Во всяком случае, будем на это надеяться.

Потом я ему рассказал о нашей остановке в Дуйсбурге и что город мне в общем-то понравился. Святой отец дураком не был и сразу все понял. Тут же начал жаловаться на жителей Дуйсбурга. Оказывается, эти грешники на разврат и пьянство деньги находят, а вот на строительство городской церкви, собора Спасителя, денег у них никогда нет. Строят собор уже больше полувека, а возвели пока только одну башню. А у Тевтонского ордена, который и был сначала заказчиком этого собора, сейчас трудные времена, и денег на строительство тоже нет. Я ему сообщил, что если бы город принадлежал мне, то на такое богоугодное дело, как строительство церкви, деньги я бы всегда нашел. Он тут же заметил, что если бы город каким-то образом вдруг вошел в состав моего графства, то католическая церковь это только приветствовала бы. И он упомянет об этом в своих письмах. Прекрасно. Значит, архиепископ Кельна и епископ Мюнстера против захвата Дуйсбурга возражать не будут. Ну, в архиепископе я и не сомневался, а за епископа спасибо. Думаю, и император особо возмущаться не будет. Да и какое дело императору до какого-то занюханного городишки… Ну что ж, добро получено. Честно говоря, не ожидал. Правда, придется здорово вложиться в строительство собора, но ведь никто не заставляет меня закончить строительство за год или два. Буду понемногу выделять деньги, и пусть строители копошатся. Хотя деньги есть, и если и в самом деле получится что-то монументальное, то на это не жалко.

После этого отец Бенедикт стал собираться. И непременно в город. Интересно, как это он себе представляет? Уже ночь и ворота наверняка закрыты. Но он заверил меня, что это не проблема. Ну, дело его. Пошел провожать. У него была коляска. Лошадью управлял он сам. Я выделил ему в сопровождение четырех кирасир. У нас тут, конечно, спокойно, но мало ли, что случится. Потерять его сейчас никак нельзя. И чего бы ему здесь не остаться? Небось у него бумага какая-нибудь особенная, специально для писем, или какая шифровальная книга. Ну и ладно: как говорится, баба с возу – кобыле легче. Хотя в данном случае не кобыле, а жеребцу. То есть мне. Пойду-ка я пожелаю спокойной ночи Ами и отправлюсь… К Эльзе или Ирме? Как есть жеребец. Вернее, кобель. Но ведь месяц без женской ласки… Как еще выдержал. Вперед.