Читаем Леонид Шебаршин. Судьба и трагедия последнего руководителя советской разведки полностью

Было ясно, что коммунисты при Горбачёве не смогли привлечь широкие народные массы к борьбе с апологетами капитализма, проявляли недопустимую к ним терпимость, часто шли на неоправданные компромиссы и сотрудничество. Многие из них в критические моменты противостояния, требующие твёрдости и мужества, нередко руководствовались ложно понятой партийной дисциплиной или оправдывали свои действия стремлением сохранить единство в партии, которая уже разделилась на два непримиримых крыла. Именно поэтому Горбачёв сумел досидеть на своём посту до тех пор, пока не развалил всё, что ему отводилось развалить Западом и «пятой колонной» по сценарию разрушения СССР и КПСС.

Почти сказочный сюжет на тему «как иголкой убить слона», — то есть развалить СССР сверху, руками руководителей КПСС и государства, — западным странам во главе с США удалось сделать явью.

…Двух начальников управлений КГБ — Шебаршина и Леонова — связывали не только служебные дела. В небольшом дачном посёлке они были соседями, часто общались по вечерам, любили посидеть за шахматами. Леонид Владимирович уважал Леонова за обстоятельность и надёжность. «Николай Сергеевич, — писал он, — основателен во всём: в шахматах, в своём огородном хозяйстве, в отношениях с людьми, в мыслях. В этом русском рязанском человеке — беспредельная энергия и упорный всесокрушающий дух».

В тёплые летние дни они садились играть в шахматы под развесистым дубом, где можно было подышать свежим воздухом. За игрой пили чай и не спеша вели разговоры, не всегда уместные в рабочих кабинетах, в текучке повседневных дел.

Шебаршин знал, что Николай Сергеевич — человек прямой и откровенный от природы и с ним можно не лукавить. На этот раз разговор оказался невесёлым: шансы на спасение единого Советского государства с каждым днём уменьшаются. Горбачёв в растерянности и озабочен только сохранением своего президентского кресла. Его борьба с Ельциным не может смениться сотрудничеством или хотя бы сосуществованием — Горбачёв проиграет. Экономическая разруха усугубляется, и непродуманные, скороспелые попытки повернуть огромную страну от планового хозяйства к рынку будут иметь самые тяжёлые последствия. Американцы ведут себя в СССР как хозяева. Расчёты на западную экономическую помощь иллюзорны: руководство боится правды, обманывает себя, народ — всех.

В воздухе повисает традиционный русский вопрос: «Что делать?»

Первым нарушает молчание Шебаршин:

— Может быть, нужно чрезвычайное положение?

— Пожалуй, да. Но только следует помнить, что чрезвычайным положением людей не накормишь. И не заставишь их работать…

Этот диалог произошёл за несколько дней до создания ГКЧП. Для нас с читателем он важен тем, что Шебаршин, видя пропасть, в которую катилась страна, не исключал возможности введения чрезвычайного положения.

<p>НА ПЕРЕЛОМЕ</p>

На одной из пресс-конференций в конце 1991 года, после провала ГКЧП, председателю комиссии Верховного Совета СССР по расследованию августовских событий Александру Оболенскому журналисты задали вопрос: «Когда мы узнаем всю правду о том, что всё-таки произошло в трагические дни августа?» Его ответ тогда процитировала практически вся российская и зарубежная печать: «Боюсь, что при жизни нашего поколения мы всю правду вряд ли узнаем».

Несмотря на то, что за двадцать с лишним лет далеко не всё тайное стало явным, многое всё же прояснилось. Прежде всего — прояснилось в головах людей. Ведь многим понадобилось время, чтобы понять, против кого и против чего выступил ГКЧП. Они воочию увидели, куда новые правители страны привели СССР и куда они повели потом Россию.

Были обнародованы и многие важные детали августовских событий. Стало, например, известно, что Горбачёв лично благословлял «мятежников» и заблаговременно уехал отсиживаться в Форос. Заранее знал о выступлении ГКЧП и Ельцин. Причём сценарий, по которому стремительно раскручивались события, был выгоден обоим: одному — чтобы поднять свой приблизившийся к нулю рейтинг; другому — чтобы расчистить путь к практически неограниченной власти, выведя Россию из состава СССР.

Однако, несмотря на очевидность планов и целей участвовавших в августовских событиях сторон, к историческому явлению под названием ГКЧП в официальной пропаганде и большинстве средств массовой информации по-прежнему применяется понятие «путч», которое режет слух нормальному человеку. Режет той ненавистью, которую вложили в слово «путч» рвавшиеся к власти силы охлократии, задумавшие чудовищный эксперимент над страной, Россией, народом.

Но есть в этом слове и плохо скрытый страх тех, кто сознательно разрушал страну, хорошо знал тогда и понимает сейчас, что рано или поздно правда всё равно восторжествует. И надо сказать, что история уже многое расставила по своим местам…

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии