Леонид Гайдай

Жили в одной палатке. Были сформированы две роты пехоты и моряков. Нас одели в соответствующую форму, обучали ведению боя, а в заключение прошли учения. Было очень интересно. В свободное вечернее время после ужина в столовой проводились вечера встреч с пением песен, чтением стихов, выступлениями акробатов и т. д. Особенно большой интерес вызывали выступления Лени и Коли. Коля обычно читал монологи драматического характера из произведений советских писателей. Ну а Леня, наоборот, вызывал смех и слезы чтением произведений Зощенко, импровизируя «в лицах» Он умело пользовался шутками…

Вспоминается такой случай. Однажды нашей троице поручили переправить лодку в ОСВОД[1] Иркутска.

Естественно, мы старались повстречаться с одноклассниками. Так вот, Леня придумал, что когда нас в морской форме увидит кто-либо из девчонок, то на интерес отвечать: «Мы учимся в Дальневосточной подводной школе» На бескозырках значились буквы «ДПШ» — Дворец пионеров и школьников. Так это и случилось, и шутка была принята всерьез. Таких выдумок у Лени было много, он всегда был весел»^{9}.

О забавном случае, связанном со сценической практикой Гайдая и его друзей, рассказал Юрий Соболевский: «В то время были популярны лыжные переходы, участники которых давали концерты в подшефных организациях. Под Новый 1941 год организовали поход большой группы в подшефную школу села Маркова. Дали концерт в школе, куда собрались все от малых детей до стариков. Невозможно не вспомнить один эпизод. Играли «Злоумышленника» Чехова. Леня — следователь, я — Денис Григорьев. Простой деревянный стол, на нем керосиновая лампа (электричества в селе не было). Справа настольные счеты, слева портфель (для солидности). Леня на деревянном стуле учителя, я — на табурете. Когда я произношу слова: «Это вы про ту гайку, что под красным сундуком лежала?», разгневанный следователь хватает счеты, взмахивает ими и они… рассыпаются. Косточки раскатились во все стороны. Наши ребята, зная содержание, «заржали»! Их подхватили ученики и родители. Неописуемый восторг! Падает портфель, из него выпадает краюха хлеба. Следователь кричит: «Из-за тебя всухомятку питаться приходится!» На что отвечаю: «Я вам сальца принесу» Ребята хохочут до слез. Гайдай продолжает: «Вот и в этих счетах не хватало гайки, видишь, что вышло? Поэтому к вам и поезда не идут, приходится добираться на лыжах». Дальше всё по тексту Чехова. Да простит он нас за эту отсебятину!»^{10}

Потом было окончание учебы, совпавшее с началом войны. Выпускникам 42-й железнодорожной школы 1941 года, как и всем их сверстникам, отказали в незамедлительной мобилизации на фронт. В ожидании повесток бывшие одноклассники разбрелись, ну а Леня, естественно, продолжил участвовать в самодеятельности.

Вот что рассказал одноклассник Гайдая Юрий Лосев:

«Вспоминается оркестр народных инструментов при клубе железнодорожников, который находился рядом с нашей школой. Руководил им Леонид Алексеевич Каменский, и он состоял исключительно из наших учащихся. То были братья Лоси, Глебов Анатолий, Владимир Трынкин, Павел Журавлев, Владимир Трепачкин (Федоров). Я играл на домре вторую партию, а Леня — на балалайке «прима».

Играли на всех вечерах, посвященных торжественным датам, пользовались успехом. Были даже приглашены на Всесоюзную олимпиаду в Москву, но поездка не состоялась из-за отсутствия денег (проездных и кормовых). Один раз выступали по местному радио, как тогда говорили, «бороздили эфир».

В первые дни войны наш оркестр и певица Люба Костина (тоже из нашего класса) в составе агитбригады в вагоне-клубе курсировали по Кругобайкальской железной дороге. На каждом разъезде и полустанке завклубом по фамилии Крестик выступал с обращением к местным жителям под лозунгом «Стране нужен металл!» и призывал всех собирать металлолом. После чего начинал концерт, состоящий из двух отделений: в первом пела Люба в сопровождении оркестра, во втором показывалась инсценировка по рассказу А. П. Чехова «Злоумышленник». Дениса Григорьева, отвинчивающего гайки от рельсов, играл Леня. И тут не обошлось без гайдаевского трюка. Когда Дениса после допроса уводят со сцены, он что-то бурчит с возмущением и, уже скрывшись за занавесом, сдавленным голосом цедит: «Били вас в 17-м году…».

Кроме того, он читал патриотические стихи, автором которых был его брат Александр:

Суровым ветром с запада подуло.
Тень свастики упала на поля.
Всесокрушающим, могучим, гневным гулом
Ответила советская страна.

В ясные дни мы купались, делали заплывы, подстраховываясь лодкой, шедшей рядом.

Как-то на разъезде Шарыжалгай нас накормили соленым омулем. Ели сколько хотели, и Леня, помню, съел большую рыбину. После для утоления жажды шли по крутому спуску на водопой. Дольше всех на берегу оставался Леня, периодически припадая к воде.