Леонид Филатов

…И в щель образовавшуюся хлынул
Внутри не помещавшийся народ!..

Случилась населения утечка,
Часть внуков оказалась за стеной.
Стал монастырь местечком. А местечко
С годами обещало стать страной.

И косвенные внуки, и прямые —
Все грамоты боялись, как чумы.
Была страна, где все глухонемые.
И был один язык: гы-гы… мы-мы…

Поймешь не сразу, кто о чем горланит
В угаре всенародной кутерьмы…
«Гы-гы…» — толпе советует парламент,
Толпа не соглашается: «Мы-мы…»

Один кричит про вспашки новый метод,
Другой — конец, мол, света недалек, —
«Гы-гы… Мы-мы…» — вопят и тот, и этот,
И в результате — вроде диалог.

Лингвисты из какой-то Миннесоты
Пытались местный выправить язык,
Но тут уж возмутились патриоты:
Пускай народ гутарит, как привык!..

Страна была когда-то даровита,
Но умников с годами вымер вид,
И как итог — не стало алфавита…
«Гы-гы… Мы-мы…» — вот весь их алфавит.

Бывало, кто-то вдруг да испытает
Соблазн на солнце выползти из тьмы…
Стараются… Но звуков не хватает
Провыть «Мы не рабы-ы!.. Рабы не мы-ы!..»

Такую вот переживает драму
Талантливейший некогда народ…
Бессмертный текст, как «Мила мыла раму»,
Ничей не выговаривает рот!..

Подумаешь — и сразу станет жарко,
Что ж будет со страной несчастной той,
Когда однажды в мир придет Петрарка,
А после — страх подумать! — Лев Толстой?!.

А впрочем, есть один толковый малый…
У рыночных слоняется ворот…
Так тот других нормальнее, пожалуй,
Но приглядишься — полный идиот!..

Вы поняли теперь, как вредно это —
Косить под дурачка — гы-гы… мы-мы?..
…Так был наказан хитрый плут Мазетто,
А вместе с ним его потомки. Мы.

ПРОЗА

Сукины дети Комедия со слезами

Довольно для ученика, чтобы он был. как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его.

Если хозяина дома назвали веельзевулом, не тем ли более домашних его?

Ев. от Матфея, X, 25

Сначала — полная чернота, голландская сажа, тьма египетская, ни одной светящейся точки. Но эта чернота живая, гулкая, объемная, насыщенная чьим-то тяжелым дыханием, сопением, стуками. Совсем близко возникают задавленные до хриплого шепота мужские голоса.

— Я тебе повторяю: ничего не было, идиот! Хочешь, перекрещусь? Я — человек верующий, ты знаешь…

— Не крестись — я видел мизансцену. Я обещал, в следующий раз я тебя убью. Так что молись, говно!

— Левушка, ну вспомни о чувстве юмора. Через пять минут ты будешь хохотать над тем, что сейчас говоришь!

— Я — возможно. А ты — уже нет. Потом я раскаюсь. Наверное, когда тебя будут хоронить, я даже буду плакать.

— Ну что ж мне теперь делать, совсем с ней не общаться?.. Мы же все-таки коллеги!.. И цивилизованные люди…

— В цивилизованных странах за это убивают. Я придерживаюсь правил. Если я тебя не убью, я не смогу жить.

— Хорошо, ударь меня по морде. Если тебе будет легче, ударь меня по морде. Только не сломай нос…

— Бить я тебя, сволочь, не буду. Это малоэффективно. Я сделаю, как обещал. Я отрублю тебе голову!