Леонард Коэн. Жизнь

Леонард впервые сделал альбом, на котором его муза была ему не только возлюбленной, но и соавтором. То, что они записывали альбом Анджани, а не его собственный, видимо, подстегнуло его. Слова, ставшие заглавной песней альбома, Анджани нашла у Леонарда на столе — это было новое стихотворение, которое он написал для Book of Longing. Она спросила, можно ли ей попробовать написать к этому стихотворению музыку, и когда он дал согласие и затем одобрил то, что у неё получилось, она принялась за следующую песню. Она взяла старое стихотворение, «As the Mist Leaves No Scar» из книги The Spice-Box of Earth (когда эта книга вышла в свет, самой Анджани было два года), и положила его на музыку, не зная, что Фил Спектор уже сделал из него эту песню «True Love Leaves No Traces» на альбоме Death of a Ladies’ Man. Впрочем, песня Анджани, которую она назвала «The Mist», получилась совершенно другая и напоминала старую фолк-песню. Баллада «Never Got to Love You», нуарная история о любви, сожалениях и о том, что жизнь продолжается, была составлена из неиспользованных куплетов песни «Closing Time». Иногда Анджани находила в блокнотах Леонарда фрагменты, отдельные строчки, которые ей нравились, и тогда она просила: «Закончи эту песню». Песня «Thanks for the Dance» началась со слов из блокнота: «Thanks for the dance, I hear that we’re married, one-two-three, one-two-three, one» («Спасибо за танец, говорят — мы женаты, раз-два-три, раз-два-три, раз»). Анджани рассказывает: «Я сказала: «Допиши это; как бы я спела такую песню!» — а это всё равно что попросить Леонарда написать «Hallelujah» за пару недель. Но он с удовольствием взялся за дело, потому что чувствовал свободу: ему не надо было это петь, теперь он писал это для меня, и его собственные стандарты тут не действовали, так что ему было легко. Так же получилось с «No One After You». Было забавно, я сказала: «Хорошо, она почти готова, это уже почти хорошо», а потом — это был вечер, а наутро мне предстояла запись — я сказала: «У тебя есть один час, чтобы написать последнюю строчку». Он сказал: «Хорошо, дай мне шоколадку». И вот он грыз шоколадку, ходил взад-вперёд и наконец крикнул: «Я совершенно неоригинален!»¹¹⁶⁰¹ Я подумала: «Спасибо, ты всё-таки можешь писать под давлением».

Сама запись шла не так легко.

- Бывали неприятные моменты, — вспоминает Анджани. — Иногда я приходила в отчаяние, особенно в начале. Не поймите меня неправильно, он восхитительно вежлив, он щедр, он именно такой, каким кажется, но никто не идеален, и я тоже, и у каждого из нас есть очень чёткое представление о том, как нужно сделать. На альбоме Blue Alert я действительно начала обретать независимость. В 2004 году, когда мы делали песни для его альбома Dear Heather, у меня умер друг, и я очень горевала, и Леонард пришёл и сказал: «Вот, смотри, может быть, это поможет тебе почувствовать себя лучше», и это был текст «Nightingale» [песни, которая вошла и в Dear Heather, и в Blue Alert]. Но куплеты там шли в другом порядке. Песня начиналась: «Fare thee well, my nightingale» («Прощай, мой соловей»). Пока я читала текст, мне в голову пришла мелодия, и я сразу подумала: «Этот куплет должен быть здесь, а этот

- здесь». Это как головоломку решать. Я пошла работать над песней дома, и я не меняла слова, но переделала структуру и в таком виде записала и показала ему. И я вижу, как у него широко открылись глаза, потому что я что-то там нахимичила с его песней. А я даже не думала, что он так это воспримет. Он очень внимательно слушал и потом сказал: «Конечно, песня начинается с «I built my house» («Я построил свой дом»)».

В какой-то момент стало ясно, что им нужен рефери. Леонард позвал Джона Лиссауэра — своего старого продюсера и человека, который познакомил его с Анджани.