Леонард Коэн. Жизнь

Поэты не знамениты как хорошие продавцы, но Леонард планировал издание своей книги, как настоящий профессионал. Он даже давал издательству инструкции по оформлению и маркетингу. Обычно поэзию издавали в виде тонких книжек в твёрдой обложке, но, хотя такие книжки отлично подходят для изготовления гербариев, печатать их дорого, а значит, поднимается и цена в магазине. Книжка Леонарда должна иметь дешёвую и яркую мягкую обложку, и Леонард предложил сам заняться её оформлением. «Я хочу аудиторию, – сообщал он в письме Макклелланду. – Меня не интересует академия». Он хотел, чтобы его творчество было доступно «интровертным подросткам, влюблённым всех степеней тоски, разочарованным платоникам, тайным потребителям порнографии, монахам и папистам с волосатыми руками, франко-канадским интеллектуалам, неопубликованным писателям, любопытствующим музыкантам и т. д. – всем преданным поклонникам моего Искусства» [3]. В целом – весьма точная и до сих пор актуальная характеристика его фанатской базы.

Леонард получил по почте список исправлений, и публикация была назначена на март 1960 года, но эта дата прошла.

В том же месяце Леонард оказался в Ист-Энде, куда он ездил к дантисту, у которого работала миссис Пуллмен: ему удалили зуб мудрости. Он шёл к метро под дождём – он скажет потом: «В Лондоне дождь шёл каждый день», что похоже на правду, но в тот день лило особенно сильно – это был холодный, косой зимний дождь, на котором специализируется английская природа. Он укрылся в ближайшем здании, в котором, как оказалось, располагалось отделение Банка Греции. Леонард не мог не заметить загорелого клерка в тёмных очках. Клерк рассказал Леонарду, что он грек и недавно ездил домой; по его словам, в марте там отличная погода.

Леонарда ничто не удерживало в Лондоне. Ему не надо было ни писать, ни рекламировать никакого проекта, что означало для него не только свободу, но и риск впасть в депрессию – короткие и тёмные зимние дни в Лондоне могли этому только поспособствовать. Обращаясь в Канадский совет по делам искусств, чтобы получить грант, Леонард писал, что планирует посетить разные столицы – не только Лондон, но и Афины, Иерусалим и Рим. Добравшись до Хэмпстед-Хай-стрит, он зашёл в бюро путешествий и купил билеты в Израиль и Грецию.

* * *

Авторы, пишущие о тайне жизни и мотивах поступков Леонарда Коэна, обычно оставляют тему выживания сидеть в тёмном углу, предпочитая танцевать с более привлекательными темами, такими, как секс, Бог и депрессия. Нельзя не признать, что эти три темы являются ключевыми для понимания жизни и творчества Леонарда, но главную пользу ему приносил инстинкт самосохранения, который есть далеко не у каждого писателя, или влюблённого, или человека, страдающего от депрессии, или духовного искателя – в общем, не у каждого человека, от рождения или благодаря воспитанию наделённого тонкой чувствительностью. Леонард был любовником, но когда дело доходило до выживания, он становился и бойцом.

В девять лет, после смерти отца, Леонард оставил себе из его вещей нож и служебный пистолет; первый рассказ, который он напечатал в четырнадцать лет в школьном альманахе, назывался «Убей или будь убит». Конечно, мальчикам нравятся пушки и гангстеры, и еврейским мальчикам, выросшим во время Второй мировой войны, есть что добавить к обыкновенной генетической предрасположенности, но всё же у Леонарда явно был бойцовский дух. В ответ на мой вопрос, кого он назвал бы своим героем, он сначала выкатил список поэтов и духовных учителей (Роши, Рамеш Балсекар, Лорка, Йейтс), снабдив его пояснением: «Я восхищаюсь многими мужчинами и женщинами, но не очень люблю слово «герой» – в нём содержится намёк на почитание, которое, пожалуй, чуждо моей природе». Однако на следующий день, обдумав вопрос, Леонард прислал электронное письмо. На этот раз он писал без оговорок:

я забыл
мой герой – мохаммед али
как говорится в рекламе часов «Таймекс»,
takes a lickin»
keeps on tickin’[32] [4]

Леонард до сих пор сохранил этот бойцовский дух. Через несколько лет после этой переписки, обнаружив – ему было уже за семьдесят, – что бывший менеджер присвоил деньги с его пенсионного счёта, он стряхнул пыль с костюма, надел шляпу и отправился в кругосветное путешествие, чтобы заново сколотить состояние. Однако боги вручили ему не только инстинкт бойца, но и инстинкт беглеца. Когда надо было спасаться, Леонард часто полагался на этот второй инстинкт, чтобы сохранить, как он выразился, «здоровье своей души» [5].