Леонард и Голодный Пол

Он предполагал, что в мире есть множество людей, никогда не слышавших этот звук. Людей с беспокойными жизнями и еще более беспокойным сознанием. В саду раскачивались на ветру пустые кормушки для птиц, поэтому он взял из углового шкафчика комочки жира и пачку семечек разных видов, зная, что не сможет спокойно завтракать, пока не позаботится о птицах. В это время года они становились прожорливыми, их упругие тельца переполняло стремление к размножению. Зяблики, синицы, скворцы, кольчатые горлицы, сороки и серые вороны — все клевали из кормушки по очереди, в соответствии со своим местом в птичьей иерархии. Более крупные птицы поначалу казались ему нахальными узурпаторами, но потом он понял, какую услугу они оказывают птичкам поменьше, давая понять, что территория безопасна и поблизости нет хищников. Маленькие птички очень пугливы, и на то у них имеются все основания. По правде сказать, Голодный Пол не был орнитологом-любителем, который знает, как правильно наблюдать за птицами. Ему нравилось смотреть на них, определять их вид и чувствовать себя частью их жизни, но при строго орнитологическом наблюдении его не устраивал подход, свойственный коллекционеру: эти бесконечные галочки в списках и восхищение перед необычным экземпляром в противовес обычному. Для него птицы составляли часть природы, такую же, как и он сам, и они по-родственному были ему дороги и интересны.

Голодный Пол ценил заведенный порядок, ему нравилось, что мир в этом случае становится понятным, ведь вокруг много всего нового, переменчивого и сомнительного. И поскольку каждый день по-своему оригинален, Голодный Пол не чувствовал необходимости дополнять естественное разнообразие жизни собственным разнообразием. Его завтрак каждое утро был одинаков: запеченные хлопья «Витабикс» с добавлением банана, нарезанного в миску краем ложки, и чашка крепкого кофе с сахаром. Если люди обычно стараются менять свои кулинарные пристрастия, связанные с обедом или ужином, то для завтрака во всем мире принято создавать определенную систему и ее придерживаться. Однако Голодный Пол поступал так в большинстве случаев.

Целиком предоставленный утром самому себе, он перешел в гостиную и сел у телефона. Важно заметить, что Голодный Пол был человеком терпеливым. Он считал, что, когда проявляешь терпение, все происходит само, и верил, что все случится так, как должно быть, но не по чьему-то замыслу, а по естественному порядку вещей. Как только он начал подпиливать спичечной коробкой краешек ногтя на большом пальце, как тут же зазвонил телефон, и после очень краткого, чисто мужского обмена самой необходимой информацией он сел на велосипед и поехал на почту. Ветер обдувал его голову сквозь прорези шлема. Хотя работу почтальона на подхвате не назовешь ступенькой в профессиональной карьере, Голодный Пол был ею доволен и гордился, что не взял полную ставку, потому что тем самым лишил бы кого-то возможности заработать. Как марка мелкого достоинства, приклеиваемая на слишком тяжелую посылку, чтобы восполнить стоимость, он просто замещал собой те участки, которые того требовали.

Когда он зашел в сортировочную, где его уже ждала сумка почтальона, там практически никого не было; сотрудники, работавшие на полную ставку, поднялись рано и торопились начать новый день — вернее, его закончить. Это шумное место пока было пустынно, но в нем и сейчас царила атмосфера холостой жизни и твердых убеждений. Голодный Пол начал сортировать корреспонденцию по отделениям — свое для каждой улицы маршрута, а потом по номерам домов каждой улицы. «Распихивать и раскладывать» — так это называлось. Если не знаешь улицу, непонятно, как разобрать письма. Для одних улиц лучше распределять почту сначала по четной, потом по нечетной стороне, а для других последовательно по номерам домов. В районах, ближе к сельским, где у домов не номера, а названия, требовалось знание местности, недоступное почтальону на подхвате. В большинстве случаев было бы разумнее оставить почту до следующего дня, когда на маршрут выйдет обычный сотрудник, поскольку теперь едва ли отправляют по почте что-то экстренное, но так никто из почтальонов не делал. Считалось, что чистая полка доставки — это чистая совесть.

Наступило приятное весеннее утро: светлое и теплое на солнечной стороне улицы, однако в тени у любого, кто решил, что скоро лето и пора ходить без шапки, голова замерзала. Голодный Пол проехал мимо идущих в школу ребят и опаздывающих с доставкой грузовиков. Ему приятно было просто смотреть на общую суету раннего утра, но, когда он добрался до усадебных участков, вокруг стало спокойнее. Хотя работникам почты не полагалось пользоваться калитками в заборах между участками, многие именно так и делали, но Голодный Пол подходил к дому и уходил обратно по подъездной дорожке, и у главных ворот его всегда ждало что-нибудь новое.