Леон

— Я не собираюсь тебя насиловать, мотылек, — с нежностью шепчу я, позволяя ей растаять и поверить в мои слова. Дьявол вершит судьбы устами, но она слишком юна, чтобы заподозрить подвох. — Я хочу медленно войти в тебя, наслаждаясь каждым миллиметром твоей нетронутой дырочки, — ее волосы щекочут нос и горло, но я знаю, что ее ломает от моего шепота в ее ухо. — Я хотел этого целую вечность, — а это уже правда. — И ты первая, кого я привожу сюда, — и это тоже.

Я словно срываю невидимый замок со стены, которую она возвела перед нами. Эмили резко обхватывает мою шею, сильнее выгибается на моей «пуле» и не смело проводит языком по моим губам, раскрывая их. Позволяю ей попробовать меня на вкус, но тут же затыкаю ее рот ладонью.

Это сложно, до боли сложно. Но мне нужна ее полная капитуляция передо мной. Моральная и душевная, я не отделаюсь влагой на трусиках — это нихера не трофей.

— Но ты права, — демонстрация легкого отказа ранит ее, я вижу по нахмуренным бровям. — Мы оба не готовы к последствиям. Я не готов стать тем, кто разрушит твою жизнь. А ты не готова попрощаться с ролью хорошей девочки, — полностью отпускаю Эмс, и пытаюсь развернуться.

— Стой, — она сжимает меня ногами, не позволяя уйти. Держит за плечи, бросая быстрый взгляд на огромный шрам, рассекающий мою грудную клетку. Их даже несколько, но в темноте они не выглядят так непривлекательно, как при дневном свете.

— Я чувствую себя самой ужасной сестрой на свете, но должна это сказать: это всего лишь помолвка, все всегда можно изменить. Все в твоих руках, Леон. Ты же Леонель Дэмиан Голденштерн — будущий апексар наших семей, медленно произносит девушка, и я, наконец, получаю, то, что мне было необходимо. Она сдается, когда сама полностью снимает с себя кроп-топ и швыряет его за мою спину.

Свет, исходящий от фар красиво ложится на ее грудь. Блядь, я должен зафиксировать это глазами, нарисовать, ощутить, пропустить через себя. Каждый дюйм. Я не видел ничего совершеннее, чем ее тело. Жадно изучаю каждую родинку, рисунок кожи, прозрачную вену. Почему мой глаз не умеет фотографировать? Потому что я хочу запомнить этот момент, снять на камеру, спрятать. Еще с секунду я любуюсь ее маленькими окружностями с сосками-пиками, к которым наклоняюсь и вбираю ртом. Сладкая, соленая, нежная… она тает и стонет от каждого движения моего языка по бархатной юной коже. Всасываю сильнее, грубее, параллельно сжимая задницу, ощущая, как она выгибается в моих руках, словно змея. Нет, я не выдержу. Мой член таранит ширинку, пока Эмс сладко постанывает от моих ласк.

— Ты меня спровоцировала, — рычу я. — Ахуительная девочка, — не церемонясь и захлебываясь от жажды, я глажу, кусаю, терзаю и жамкаю все, что попадается мне под руку на ее теле. Талия, бедра, задница, грудь, шея — перед глазами мелькают красные всполохи, по спине струится обжигающий пот.

— Говори со мной, трогай меня, люби меня, — в беспамятстве шепчет она, зараженная моей жадностью. — Трахай… — осмеливается добить и у нее это получается.

— Невероятна горячая, — глажу бедро, задирая короткую юбку до талии. — Раздвинешь ножки для меня? — умоляю я, начиная спускать с нее трусики и бросая их в сторону кабриолета.

— Только аккуратнее, — кусая губы, переживает она. — Я боюсь боли.

— Ты полюбишь эту боль, — обещаю ей, усмехаясь и вставляя два пальца в ее горячие, теплые и мокрые тиски. Эмили жадно хватает ртом воздух и вскрикивает на высоких тонах. Одержимо наблюдая за ее реакциями: за трепетом опущенных ресниц, открытыми губами, которые могли бы сейчас скользить по моему члену и обязательно будут. Без труда нахожу внутри нее набухшую точку, интенсивно надавливая и загибая пальцы. Она давно готова, о чем мне буквально кричат влажные хлюпающие звуки, которые способны заглушить только наши совместные стоны.

— Руки назад, — сатанею я, когда она пытается прикоснуться к моей обнаженной груди и случайно задевает шрам. — Выгнись всем делом, держи руки сзади, малышка, — приказываю ей я, поскольку знаю, в какой позе ей будет максимально хорошо и приятно. Пока мой член изнывает от боли, я ритмично трахаю ее пальцами, наблюдая за тем, как призывно она кричит и раздвигает ноги. Как подпрыгивает ее грудь при каждом сильном толчке.

— Больно тебе, Эми? — издеваясь, уточняю я.

— Только от мысли, что хочу внутри большего, — шепчет она, когда я замираю с толчками и ласкаю ее клитор большим пальцем, оттягивая оргазм. — Думаешь, ты бы поместился во мне? — кажется, она научилась дразнить у меня.

— А у вас грязный язык, леди. Ты хочешь проверить? Прямо сейчас?

— Не уверена. Ты знаешь причину…

— Черт, — проскользнув от одного конца ее губ до другого. — Но я так хочу, маленькая. Потрогаешь меня? — беру ее ладонь и направляю к своему паху. Не помню в какой момент я приспустил штаны, но это было очень кстати, потому что сейчас нас разделяет ткань моих боксеров.

Она так робко гладит мой ствол, но я все равно умираю от наслаждения. Меня буквально изнутри выворачивает, я едва стою на ногах от возбуждения.

— Господи, я не умею…делать это, — наивно и неловко мямлит Эмили.