Лента Мёбиуса

По ателье разнеслось тихое потрескивание. По стенам повсюду были развешены цветные образцы великолепных татуировок: орлы, кельтские кресты, разноцветные драконы. У татуировщика на предплечье красовалась шикарная волчья голова.

– У меня сейчас вдруг возникло странное ощущение, – поделился художник, – будто… будто я уже однажды делал такую татуировку. Мы уже встречались? Может, другую сделаем?

– Вряд ли, – отозвался Стефан. – Я терпеть не могу татуировки. Не беспокойтесь. У меня ощущение дежавю бывает каждый день.

Стефан надеялся, что в таком месте, на левом бедре, татуировка поначалу ускользнет от внимания Сильвии. Однако даже представить себе не решался реакцию жены, когда она ее обнаружит.

Постепенно буквы обретали форму, их сине-черные очертания появлялись на белой коже. В неоновом свете ателье кожа выглядела нездоровой. Может, он действительно болен? Болен психически? Ему вспомнился фильм «Игры разума» с Расселом Кроу, где математик Джон Нэш, шизофреник, считает, что выполняет секретную правительственную миссию.

Шизофреник…

– Месье? Почему вы дрожите?

– Нет, ничего, все в порядке…

Стефан прикрыл глаза. Кого он должен спасти? Самого себя или другого Стефана? Проявится ли татуировка на теле Стефана-из-будущего? Сработает ли «передача», или Стефан-из-будущего – совсем другой человек, живущий в ином мире? Ему вспомнился кот Шрёдингера, которого поместили в контейнер и который там, согласно правилам квантовой механики, одновременно и жив и мертв, пока контейнер не откроют. А как откроют, надо сделать выбор. Тогда возникнут два разных мира, и каждый из них будет представлять собой одно из возможных состояний кота: мир, где кот мертв, и мир, где кот жив. Согласно теории, наблюдатель и все, что его окружает, тоже окажется раздвоенным, одновременно в двух мирах.

Его мысли прервал голос татуировщика:

– Все готово. Вам нравится?

Стефан взглянул на бедро.

– Великолепно, – сказал он, опуская футболку.

* * *

Стефан незаметно скользнул под одеяло. Теплое тело Сильвии чуть отодвинулось.

– Что ж ты свет не зажег? – сухо сказала она. – Потому, что не хотел меня будить, или потому, что явился в три часа ночи?

– Не хотел тебя будить.

– Ты меня еще любишь?

– Конечно люблю.

Вздох.

– Ты с кем-то встречался?

В холодном полумраке спальни Стефан повернулся к жене спиной.

– Нет, ни с кем. Ни с кем в том смысле, какого ты ожидаешь. Ты слишком много дергаешься.

Он тайком потрогал левое бедро. Ему сейчас хотелось только одного – заснуть. И выяснить, получилось ли связаться со Стефаном-из-будущего, если тот вернулся в отель прочесть послания и разъяснить ему смысл сновидений.

– От тебя пахнет алкоголем, ты не отвечаешь на мои звонки, и мы совсем перестали заниматься любовью. Конечно я дергаюсь. Где ты был?

– У Джеки. Это мой друг-физик.

Он ответил быстро, не задумываясь, и это сбило ее с толку.

– Ладно, пусть у Джеки… Что за важный визит, если ты посреди ночи срываешься в Париж, несмотря на то что тебе запрещено садиться за руль?

Стефан стиснул кулаки. Что бы он ни ответил, результат был ему известен: Сильвия взорвется, вскочит с постели и отправится спать в гостиную. Или куда-нибудь уедет на машине.

– Надо было поговорить по-мужски. И мне это пошло на пользу. Худшую часть пути я уже прошел. Сейчас мне нужно немного времени.

– Завтра к трем часам ты пойдешь к Робовскому. Это пси-специалист.

– Психолог или психиатр?

– Психиатр. Тебе надо заново пройти курс лечения и изгонять демонов, общаясь с компетентным человеком, а не с физиком.

Стефан тихонько вздохнул:

– Я пойду, раз ты хочешь.

– Это не прихоть. Я всегда думала, что ты сможешь измениться, не дать мрачному миру твоей работы тебя поглотить. Жизнь – это не фильм. И я – не силуэт на кинопленке. За этим силуэтом – и живые чувства, и радости, и страдания.

Она встала, держа под мышкой подушку, и потянула за собой теплое одеяло, а потом вдруг резко включила свет. Стефан свернулся в клубок, не глядя на нее.

– С каких это пор ты спишь в кальсонах? – удивилась она.

– Я немного замерз…

Сильвия почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.

– Я всегда тебе помогала. Дни и ночи проводила с тобой в больнице, пытаясь понять. Я видела тебя с переломанными костями. Вместе мы всегда справлялись с тем, что ни ты, ни я не в состоянии были осмыслить. Мы переехали сюда, потому что ты так захотел, и я, как всегда, поехала с тобой и не жаловалась, потому что… потому что я тебя люблю.

Теперь она плакала, а Стефан по-прежнему лежал, свернувшись, как собака, не в состоянии ни встать, ни прижать ее к себе.

– Но на этот раз силы мои кончились, – продолжала она. – В том, что с тобой творится, в том, что ты скрываешь от меня, нет ничего из ряда вон выходящего, как ты думаешь, как ты всегда думал. Галлюцинации… Обычные, заурядные галлюцинации.

Он наконец повернул к ней голову:

– Это не были…

Он застыл с открытым ртом. Сильвия подошла к нему и положила на кровать фотографию: