Ленка и мертвецы

— За что? — Володя попытался приблизиться к Лене, но заметил, как она сжалась, услышав его голос. — На, возьми. — Он протянул ей Настино зеркало. Но Лена не обратила внимания на то, что он держит в руке.

В коридоре показался участковый, забрал артефакт и передал ей.

— Уезжай, Володь. Просто уезжай. Сам виноват. Давай помогу тебе добраться до выхода.

Володя отдернул руку, отвергая помощь Николая Степановича, и поковылял на костылях прочь.

* * *

Лена держала Настино зеркало в руках и думала о том, как правильнее поступить. После всего, что случилось с ней за последний месяц, недостаточно было просто разбить магический артефакт и выпустить души покойников. Она понимала, что акт освобождения этих несчастных ничего не изменит: Настя найдет и насобирает новых умерших, не этим зеркалом — так другим. И все продолжится.

Лена чувствовала себя втянутой в какую-то давнюю игру, которая началась задолго до ее рождения и еще не скоро закончится. Неприятно было ощущать себя пешкой, чья жизнь — объект манипуляций, за которую кто-то другой решает, что она должна делать, в чем ее миссия, будет ли у нее ребенок, останется ли она вместе с отцом этого ребенка и не придется ли ей посвятить все дни своего существования борьбе с другой такой же марионеткой, то есть Настей.

В последние дни Лена часто думала о том, что все важное в ее судьбе уже свершилось. И теперь у нее только пассивная роль: реагировать и наблюдать, но не создавать события своей жизни.

Некие силы наделили ее даром видеть мертвецов. И она приняла этот дар и согласилась помогать душам умерших.

Некие силы предопределили ее рождение в деревне, где живет Настя — потомок черных ведьм, продолжательница дела своей матери.

Настя лишила Лену воли, ввела в морок и сделала так, что она отдалась Володе. И теперь в ее чреве зреет плод этой ночи. И по воле судьбы Лена вынуждена сделать все, чтобы Володя покинул ее родные края, уехал как можно дальше и никогда не возвращался. Она обидела его намеренно. Специально обвинила в изнасиловании. Она хотела причинить ему как можно больше боли. Потому что не видела другого выхода. Если бы Лена рассказала ему, почему прогоняет, он бы не ушел.

«Так, все! Не думать о Володе, не думать! Не думать! Надо думать о Насте. Надо думать о ведьме». Лена решила, что должна попытаться остановить заклятую подругу. Не противостоять ей, исправляя сделанные ею пакости; не спасать украденные ею души, а раз и навсегда прекратить все это. Уничтожить зло. «Это единственный способ начать играть по собственным правилам», — пришла к выводу Лена.

Задумавшись, она вышла на Осиновую улицу. Здесь, на дороге, которая просматривалась в обе стороны, Лена почувствовала себя неуютно, словно ведьма могла за версту засечь ее присутствие.

Лена зашла за колодец, стоящий в кустах шиповника, и тут обратила внимание, что на лавочке возле него отдыхают две Настины соседки. Они не могли видеть Лену, а вот ей было их и видно, и слышно.

— Как твоя Машка? — спрашивала одна женщина у другой. — Молоко пошло? Я ездила в соседнее село к батюшке, набрала святой воды, своей Пеструхе даю.

— И что твоя корова?

— Да не пойму пока. Кажись, очухивается.

— Надо и мне съездить. Повезло же нам на одной улице с этой ведьмой жить.

— И не говори! Вчера мимо забора ходила, на моего мужа зыркала. Представляешь? А вечером он с радикулитом слег. Сглазила.

— Мама дорогая! И ты молчишь?

— А что я скажу? Я рот открою — а она мне внука попортит. Или дочку. И что тогда?

— Надо прогнать ее! Пусть в другую деревню едет. Или в лес уходит. Мать Настькина на что сильная была, а такого себе не позволяла! Никогда я не слышала, чтобы она деревенских мужиков проклинала или скотину. Мирно жили. А эта… тьфу!

— И как ты ведьму прогонишь? Участковый уже сказал: нету такого закона, чтобы за колдовство в тюрьму посадить.

— Так давай ей дом спалим!

— Да что ты городишь! Это ж уголовщина! А если дети ее приедут, а если она не выберется… Грех на душу возьмешь?

— А ты, я так поняла, не против вдовой стать? Мужа твоего сведет в могилу — тогда запоешь… Да только поздно будет!

— Да ну тебя, Егоровна! Не могу я так! Не по-христиански это.

Женщины распрощались, подняли свои ведра с колодезной водой и разошлись по домам. А Ленка подумала, что только что они подарили ей хорошую идею.

Услышав стук в дверь, Настя с неохотой оторвалась от старой маминой записной книжки, где у той хранились рецепты разных зелий — от хворей и зависимостей, для хворей и зависимостей, от беды и бедности, для беды и бедности.

На пороге стояла Тетерина.

— Здравствуй, девонька-красавица! Я опять к тебе.

— Заходите. — Настя была не рада видеть Светлану Васильевну.

— Что-то ритуал твой не помог, моя хорошая. Сосед молодой как воротил от меня нос, так и воротит. Даже сумку из магазина поднести не помог.

— Не делала я ритуал.

— Как же так?

— Помешали. В следующее полнолуние сделаю. Придет ваш сосед, на коленях стоять будет, лишь бы вы его впустили.

— А не врешь?

Настя сверкнула глазами на Тетерину.