Ленин. Жизнь и смерть

Ясно, что одержимый подобными мыслями и непоколебимой верой в неизбежность социалистической революции во всем мире, Ленин уже больше не мог быть в стороне от борьбы за власть, не мог выгадать, оставаясь вдали от столицы. У него еще не хватало пороха вернуться в Петроград, но ничто ему не мешало переехать пока в Выборг, город на границе с Финляндией. В начале октября, все в том же испытанном парике, в сопровождении верного Эйно Рахья, он сел в поезд, направлявшийся в Выборг.

Накануне

Целых десять недель Ленин вел жизнь отверженного, скрываясь под чужим обликом, благодарный людям, согласившимся его приютить, обеспечить ему безопасность. Этих людей он прежде не знал и, переступая порог их дома, впервые с ними встречался. Его прятали рабочие, крестьяне, депутат финляндского сейма, шеф полиции Гельсингфорса. В Выборге Ленин остановился в квартире местного журналиста по фамилии Латукка. Как и прежде, он не выходил из дома, сам себе готовил еду и прочитывал все газеты, которые хозяин был в состоянии ему достать. Заточение становилось Ленина все более невыносимым.

Как только Шотман услышал, что Ленин в Выборге, он сел в первый попавшийся поезд на Выборг и примчался к Ленину, в квартиру, где тот прятался. Ленин был в гневе. Не успел Шотман и рта раскрыть, как тот выпалил ему в лицо:

— Это правда, что Центральный Комитет запретил мне появляться в Петрограде?

Шотман отвечал, что такое распоряжение отдано, но как мера предосторожности, в целях безопасности для жизни Ленина. Но Ленин потребовал письменного подтверждения, что распоряжение действительно имело место. Шотман взял лист бумаги и написал: «Я, нижеподписавшийся, подтверждаю, что Центральный Комитет Российской социал-демократической партии (большевистская фракция) на собрании (такого-то числа) принял решение не допускать товарища Ленина в Петроград, пока не будут получены дальнейшие указания».

Когда Шотман писал свои воспоминания, он не смог вспомнить, какого числа происходило собрание, зато у него с предельной ясностью запечатлелось в памяти, что Ленин был в неистовстве из-за вынужденного своего бездействия — ведь он только себя видел в роли вождя революции, и больше никого.

Ленин взял у Шотмана требуемую бумагу, аккуратно сложил ее вчетверо и принялся, засунув большие пальцы в карманы жилета, взволнованно мерить шагами комнату, сердито при этом бормоча: «Я этого не потерплю! Я этого не потерплю!»

Позже, чуть успокоившись, он буквально засыпал Шотмана вопросами: что происходит в Петрограде? Что говорят рабочие? Как обстоят дела в армии и среди матросов? Он показал Шотману статистические таблицы, которые сам старательно составил, чтобы продемонстрировать невероятный рост большевистского влияния не только в среде рабочих, но и буржуазии. Тоном абсолютно убежденного в своей правоте человека Ленин сказал: «Страна за нас. Вот почему наша основная задача в данный момент — немедленная мобилизация всех сил для того, чтобы захватить власть».

Шотман возразил ему, заметив, что вряд ли большевики будут действительно способны взять власть, так как среди них нет специалистов, знающих, как работает государственная машина.

— Абсолютная чепуха! — воскликнул Ленин. — Любой рабочий может стать министром, поучившись этому ремеслу несколько дней. Никаких особых способностей тут не требуется. Не надо даже вникать в механизм работы государственной машины. Эту функцию будут выполнять специалисты, которым придется на нас поработать!

Шотман был слегка обескуражен. Для Ленина все было так легко и просто! Сам Шотман придерживался мнения, что управление государством, страной — сложнейшее дело, требующее знаний. Он спросил, что Ленин посоветует делать с деньгами после того, как с приходом новой власти «керенки» уже не будут в ходу.

— Нет ничего проще, — отвечал Ленин. — Мы напечатаем новые купюры на типографских станках, на тех, что печатают газеты. Через несколько дней у нас будут миллионы новеньких банкнот.

— Да, но любой фальшивомонетчик сможет с легкостью их подделывать.

— Тогда мы придумаем сложный рисунок для наших купюр. И вообще, это дело специалистов. Не стоит даже это обсуждать.

И он заговорил о том, что все это дела второстепенной важности, что главное — выпустить декреты, которые расположат к большевикам народ, заставят признать в них свое, народное правительство. А дальше все произойдет автоматически. Прежде всего Ленин положит конец войне, и армия тут же перейдет на его сторону. Затем он отберет земли у помещиков, у церкви, у богатых и раздаст их крестьянам; тогда и крестьяне перейдут на его сторону. Заводы и фабрики также будут отобраны у капиталистов и переданы в руки рабочих.

— И кто тогда захочет пойти против нас? — сказал Ленин. — Шотман впоследствии вспоминал, что, произнеся эти слова, Ленин поглядел на него в упор и вдруг подмигнул левым глазом, чуть заметно улыбнувшись. — Само собой разумеется, — продолжал Ленин, — что мы должны выбрать подходящий момент и нанести удар. От этого зависит все!