Ленин. Жизнь и смерть

Ленин очень умело делал вид, что держится в стороне от террора, и в результате распространилась легенда, будто он был совершенно ни при чем, а все решал один Дзержинский. Это маловероятно, потому что по своему характеру Ленин был не такой человек, чтобы уступить решение того или иного важного вопроса кому-то другому, даже заслужившему его доверие. На деле он часто сам принимал решения о казнях и отдавал приказы к их исполнению. По вполне понятным причинам в печать просочилось не так много фактов, свидетельствующих о его непосредственном участии в принятии решений о массовых расправах с населением. Одна из наиболее убедительных историй на эту тему была рассказана меньшевиком Симоном Либерманом, которому была доверена руководящая работа в Комитете лесного хозяйства. Он был одним из очень немногих, кто был удостоен чести достаточно регулярно видеться с Лениным и даже изредка присутствовать на заседаниях Совета труда и обороны. Раз он был на заседании СТО вскоре после того, как был выпущен декрет советского правительства, обязывавший крестьян, живших около леса, поставлять дрова на ближайшие железнодорожные станции. На совещании по поводу этого декрета шли ожесточенные споры: крестьяне не выполняли его, и государству не удавалось реквизировать у них нужное количество дров. Дзержинский долго слушал и наконец выступил со своим предложением, которое, с его точки зрения, должно было решить проблему. Он предложил возложить ответственность за поставку требуемого количества дров на лесников. Кроме того, и сами лесники обязаны были поставить точно такое же количество дров, какое требовалось с каждого крестьянина, то есть дюжину кубов. Вот такое он предложил простое и «безобидное» решение. Симон Либерман рассказывает, чем все это закончилось:

«Некоторые из членов Совета стали высказывать свои возражения. Они отметили, что лесники принадлежали к интеллигенции и не привыкли выполнять тяжелые физические работы. На это Дзержинский ответил, что пора покончить с вековым неравенством между крестьянами и лесниками.

— Более того, — сказал в заключение председатель ЧК, — если крестьяне не смогут поставить требуемое количество дров, лесники, отвечающие за них, должны быть поголовно расстреляны. Когда мы расстреляем из них десяток-другой, остальные будут серьезнее относиться к своим обязанностям.

Было известно, что большинство лесников не питали симпатий к коммунистам. И все же чувствовалось, что присутствующие пришли в замешательство. В комнате настала тишина. Вдруг я услышал резкий голос: «Кто против этого предложения?»

Это был Ленин, который в своей неподражаемой манере решил положить конец спорам. Естественно, никто не отважился голосовать против Ленина и Дзержинского. И вдогонку, как запоздавшую мысль, Ленин высказал пожелание не вносить решение, касавшееся лесников, в официальную стенограмму заседания. И это было исполнено».

Вот так без всякого, казалось бы, дурного умысла, в атмосфере полной секретности было принято решение, в результате которого сотни и сотни лесников были обречены на смерть. Похоже, Ленину никогда не приходило в голову, что террор, возможно, вполне эффективное средство на войне, пагубен, будучи применен в хозяйственной жизни страны, — тут от него мало проку, а больше вреда. Приговаривая к расстрелу целый слой специалистов-лесников, он фактически уничтожал накопленный веками человеческий опыт в области лесоводства.

Вообще проблема дров и то, как она решалась, были овеяны духом смертоносного эксперимента, импровизации.