Ленин. Спаситель и создатель

У Арманд слабое здоровье, путь через Англию морем ей не с руки, и Ленин просит опробовать английский маршрут Валентину Сафарову, жену большевика-эмигранта Георгия Сафарова, сообщая Арманд 19 марта: «Попытаюсь уговорить Валю поехать (она в субботу прибежала к нам после того, как год не была!). Но она революцией мало интересуется»[114].

Надо заметить, что в письме Арманд от 19 марта Ленин обнаруживает всё большее нетерпение:

«…Не могу скрыть от Вас, что разочарован и сильно. По-моему, у всякого должна быть теперь одна мысль: скакать. А люди чего-то „ждут“!!

Я уверен, что меня арестуют или просто задержат в Англии, если я поеду под своим именем, ибо именно Англия не только конфисковала ряд моих писем в Америку, но и спрашивала (её полиция) папашу (крупный большевик М. М. „Литвинов“-Валлах, будущий нарком иностранных дел СССР, тогда живший в Лондоне. – С.К.) в 1915 г., переписывается ли он со мной и не сносится ли через меня с немецкими социалистами.

Факт! Поэтому я не могу двигаться лично без весьма „особых“ мер.

А другие? Я был уверен, что Вы поскачете тотчас в Англию, ибо лишь там можно узнать, как проехать и велик ли риск (говорят, через Голландию: Лондон – Голландия – Скандинавия риск мал) и т. д.

Вчера писал Вам открытку с дороги (выше она приведена. – С.К.), думая, что Вы несомненно уже думаете и решили ехать в Берн к консулу. А Вы отвечаете: колеблюсь, подумаю.

Конечно, нервы у меня взвинчены сугубо. Да ещё бы! Терпеть, сидеть здесь…»[115]

И политически, и психологически здесь всё ясно и объяснимо. Ехать через Англию с политической точки зрения наиболее выигрышно – тут связи с немцами не приплетут. Но получить место не на пароходе в Голландию, Норвегию или Данию, а в лондонской тюрьме – не вариант. А это для Ленина вполне не исключено – англичане устраняли от власти Николая Романова во имя продолжения участия России в войне не для того, чтобы позволить «Николаю» Ленину по приезде в Петроград агитировать за выход России из войны…

Рисковать же интернированием Ленину нельзя никак – он нужен России и в России. Так что же, всё-таки, делать? Он готов сорваться и «поскакать», но где взять «коня»?

Тогда же, 19 марта 1917 года он пишет в письме Арманд:

«Да, чуть не забыл. Вот что можно и должно сделать тотчас в Кларане: приняться искать паспорта (б) у русских, кои согласились бы дать свой (не говоря, что для меня); (в) у швейцарок или швейцарцев, кои могли бы дать русскому.

Анну Евг. (А. Е. Константинович, сестра мужа И. Арманд. – С.К.) и Абрама (А. А. Сковно. – С.К.) надо заставить тотчас иди в посольство, брать пропуск (если не дадут, жаловаться телеграфно Милюкову и Керенскому), и ехать или, если не ехать, дать нам ответ на основании дела (а не слов), как делают и берут пропуск…»[116]

Увы, вариант официального проезда при помощи российского посольства – это, конечно, от отчаяния. Очень нужен Владимир Ульянов в Петрограде Милюкову с Керенским! Они кому угодно даже приплатили бы, только бы Ленина задержать вдали от России подольше, и мы это ещё увидим! Собственно, в российском посольстве даже Константинович и Сковно пропуска не дали!

Наконец, последнее место из ленинского письма Арманд от 19 марта – его окончание, содержит ещё один план, возникший в голове изнервничавшегося Ленина:

«В Кларане (и около) есть много русских богатых и небогатых русских социал-патриотов и т. п. (Трояновский, Рубакин и проч.), которые должны бы попросить у немцев пропуска – вагон до Копенгагена для разных революционеров.

Почему бы нет?

Я не могу этого сделать. Я „пораженец“.

А Трояновский, Рубакин + К⁰ могут.

О, если бы я мог научить эту сволочь и дурней быть умными!..

Вы скажете, может быть, что немцы не дадут вагона? Давайте пари держать, что дадут!

Конечно, если узнают, что сия мысль от меня или от Вас исходит, то дело будет испорчено…

Нет ли в Женеве дураков для этой цели?..»[117]

Так впервые появляется в переписке Ленина «немецкий» вариант проезда. Причём Ленин мыслит трезво: если в контакт и переговоры с германскими властями о проезде через Германию группы революционеров вступит «пораженец» Ленин, то его тут же обвинят в связях с врагом, но если этим займутся русские социал-патриоты, то – дело иное…

Александр Трояновский (1882–1955) – впоследствии крупный сталинский дипломат, был в 10-е годы колеблющимся в сторону «оборончества» то ли большевиком, то ли меньшевиком. С 1917 по 1921 годы он был меньшевиком официально, лишь в 1923 года вернувшись в ВКП(б).

Николай же Рубакин (1862–1946) был известным русским библиографом. В 1907 году он эмигрировал в Швейцарию и там же скончался. На второй том его работы «Среди книг» Ленин написал рецензию. Позднее Рубакин был лоялен к Советской власти, завещал СССР собрание редких книг в 80 тысяч томов, хранящееся в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина.