Ленин. 1917-09

Jacob Davidovsky Ленин. 1917-09

13-14 июля 1917 года.

В эти дни в Петрограде произошло расширенное совещание ЦК партии большевиков. Кроме членов ЦК, участвовали представители Петроградского комитета, Военной организации, Московского областного бюро, Московского городского комитета, Московского окружного комитета.

На этом совещании Сталин снова попытался стать главным лидером партии. Момент был удачный. Ленин объявлен вне закона и вынужден скрываться, Зиновьев с ним, в Питере его тоже нет. Каменев арестован. Троцкий, хоть уже и в Питере, но в партию официально пока не вступил.

Среди оставшихся на воле членов ЦК у Сталина конкурентов не было. Поэтому вся работа происходила под его непосредственным руководством.

И соблазн власти оказался сильнее осторожности. В отсутствие Ленина Сталину оказалось совсем не трудно навязать свою волю оставшимся членам ЦК.

К тому же он всю свою партийную карьеру страдал от того, что как теоретик всегда оставался на задворках, уступая таким титанам, как Ленин, Каменев, Зиновьев … даже молодого Бухарина уважали как знатока марксизма больше. Поэтому желание показать всем, что кое в чём он соображает лучше, было очень велико.

Да и не разделял он нового резкого перехода в мировоззрении Ленина – убрать лозунг "Вся власть Советам", оставив лишь "Курс на вооружённое восстание".

Это какими же силами осуществлять это самое вооружённое восстание? Июльские события показали, что в военном отношении воинские части, идущие за большевиками, ни черта не стоят. Верные правительству войска разгонят их без труда. Даже при десятикратном превосходстве сторонников большевиков. Размежеваться с Советами, конечно, легко. Только с кем мы потом останемся? Нет, надо по-прежнему работать над увеличением своего влияния здесь, в Петроградском Совете. А уж когда добьёмся контроля над ним – тут и настанет наш час.

Надо заметить, в рассуждениях Сталина имелось рациональное зерно. В данный момент вооружённое восстание и вправду не имело бы шансов на успех.

Вот только Ленин, как обычно, смотрел дальше. Лозунгом было не восстание сейчас, немедленно, но "Курс – на вооружённое восстание". Что означало вначале кропотливую трудоёмкую работу по его подготовке, а уж когда появятся высокие шансы на успех – тогда и осуществлять.

Кроме того, Ленин совсем не призывал к размежеванию с Советами. Он всего лишь был против перехода к ним власти на данном этапе, ибо Советы сейчас контролировались эсеровско-меньшевистским большинством.

Но работу над увеличением влияния большевиков в Советах вождь большевиков считал по-прежнему необходимой. Здесь их точки зрения со Сталиным совпадали.

Но не совпадали ещё в одном. Ленин характеризовал происшедшее в июльские дни как "установлание военной диктатуры контрреволюции". Сталин же полагал, что в данный момент установилась всего лишь военная диктатура конкретных личностей – Керенского, Церетели и так далее.

Впрочем, я не берусь судить – кто здесь прав, ибо понятие "контрреволюция" весьма расплывчато и включает в себя уйму разного. В том числе и конкретных Керенского и Церетели.

– Эта диктатура представляет собой представительство мелкой крестьянской буржуазии, за которой идет часть рабочих. Между этой диктатурой мелкой буржуазии и правым крылом идет в настоящее время торг. Контрреволюция от нападения на большевиков переходит уже к нападению на Советы и партии советского большинства. Роль Советов падает, – медленно и спокойно говорил с трибуны Сталин, внутренне получая удовольствие от осознания того, насколько хорошо и научно звучат его слова. Грузинский акцент в речи почти не ощущался, отчего хорошее настроение улучшалось ещё больше.

– Нам нужно создать такую власть, которая даст мир, землю, рабочий контроль. Такую власть по-прежнему можно получить только через Советы, а именно данные Советы. Добиваясь сосредоточения всей власти в руках революционных пролетарских и крестьянских Советов, мы полагаем, что только при выполнении вышеуказанной программы эта власть может осуществить задачи революции.

Многим членам ЦК доводы Сталина казались резонными. Кроме того, его вес в партии в любом случае заставлял отнестись к ним серьёзно. Ну и обычное дело – если Ленин никогда не боялся радикально менять свою точку зрения под воздействием новых фактов и осмысления таковых, то подавляющее большинство ЦК, включая Сталина, этого попросту не умело.

В итоге резолюция расширенного совещания была принята именно в духе сталинских тезисов. Далеко не полностью совпадавших с ленинскими.

Через четыре дня её прочитал в Разливе Ленин.

17 июля 1917 года.

Владимир Ильич аккуратно сложил машинописные листки на грубом деревянном подобии стола и придавил их, чтобы не разлетелись от ветра, небольшим чурбачком, давно приспособленным под пресс-папье.