Лени Рифеншталь

Доктор Арнольд Фанк снимал «горные фильмы» уже около четырех лет, и его внимание привлекали самые роскошные пейзажи. Попытки — любительские — заснять на пленку катание на лыжах и другие виды зимнего спорта имели место и прежде. Так, на повороте столетий, в 1902 году, Фрэнк Ормистон Смит «биоскопировал»[4] Высокие Альпы, а в 1913-м Ф. Берлингэм влез на Маттерхорн с 30-фунтовой камерой и 20-фунтовым[5] треножником, но ненадежная площадка и громоздкое оборудование сильно ограничили его возможности. Вплоть до 1920-х годов включительно кинофильмы снимали главным образом в студиях — там были условия и для профессиональных трюков, и для более надежного контроля за освещением. Но Фанка увлекала дикая, стихийная природа. Искусственное начало допускалось разве что в плане комбинирования кадров — но индивидуальным сценам надлежало быть правдивыми. Фанк пришел в кинематограф самоучкой и всюду утверждал, что не видел ни одного профессионального фильма, пока не взялся за свой собственный. Его ранние фильмы не имели сценариев: ему просто хотелось запечатлеть вдохновляющую радость спорта в Высоких Альпах; и для его зрителей этого было вполне достаточно.

«Гора судьбы» была четвертым фильмом Фанка. К тому времени, при том что действие в его картинах было, как всегда, на высоте, он пришел к тому, что в них стали появляться элементы сценария, и хотя «человеческий интерес» не устраивал всех критиков, даже язвительный Мордаунт Холл из «Нью-Йорк тайме» нашел кинофильм «бесспорно волнующим». Целую неделю Рифеншталь ежедневно приходила на сеанс, и все равно образы Фанка не увядали в ее глазах. Для нее было ясно как божий день: ей нужно в горы! И вот несколько недель спустя она вместе со своим младшим братом Хайнцем отправилась в месячную турпоездку по Доломитовым Альпам. Увиденное превзошло все ее ожидания:

«Красные горные леса, возносящиеся от зеленых лугов к голубым небесам, ослепительные, радужные, словно крылья бабочек, маленькие озера, сияющие среди темных затаившихся елей, стройные светло-зеленые лиственницы, тихо покачивающиеся на ветру, — весь этот зачарованный пейзаж вернул меня в давно забытый мир волшебных сказок детства».

Приветствуя горы как своих старых друзей, она чувствовала с некоей, по ее собственным словам, мистической уверенностью, что отныне они навсегда вошли в ее жизнь. К ее радости, к концу «волшебной прогулки» в гостинице на озере Каро, где она остановилась, объявили о киновечере с просмотром все той же картины «Гора судьбы», представлять которую будет игравший в ней Луис Тренкер — звезда экрана. Неужели это перст судьбы?

Отличавшийся самобытной суровой красотой Луис Тренкер разменял четвертый десяток, когда ему досталась роль в этой картине — первая в его жизни игровая роль. Тренкер происходил из «спорной территории» — Южного Тироля; отец его был художником и резчиком по дереву. В отроческие годы его посылали в Доломитовые Альпы пасти стадо из трех десятков овец и нескольких коз — вот с каких пор он полюбил горы! Призванный в годы Первой мировой войны в австрийскую армию, он оборонял горные редуты на Альпийском фронте, а затем стал горным инструктором, в подчинении у него был батальон горных проводников. Вот тогда-то он и пришел к мысли об абсурдности всего происходящего: это ужасно стрелять в молодых итальянцев, которые были его друзьями в детстве. Оттого-то он и не одобрял крайности национализма, хотя обвинения как раз в этом последнем посыпались на него после следующей войны.

Когда в 1918 году наконец отгремели залпы, сильно изменившийся Тренкер возвратился в свой родной Греднерталь (ныне Валь-Гардена). Но, как выяснилось, много ремеслом гида не заработаешь: слишком мало туристов приезжали в те годы в Альпы. Тогда он попробовал себя в роли лесоторговца и международного коммерсанта, а в 1920 году возобновил свои прерванные занятия архитектурой в Граце. По некоторым данным[6], он уже в этом году снимался в первой картине Фанка — пока еще в роли безымянного лыжника-статиста, и вот тогда-то Фанк обратил внимание на его атлетичность и внешнюю грубость, что натолкнуло его на мысль о дальнейших проектах. Но любопытно, что ни Тренкер, ни Фанк нигде не упоминают об этом раннем знакомстве. Впоследствии Тренкер утверждал, что своим приходом в «горные фильмы» он обязан тому промозглому дню 1923 года в Граце, когда он зашел в кино — в том числе и затем, чтобы просто переждать дождь. Шла картина Фанка «В борьбе с горами».

Порог синематографа Тренкер переступал со скептицизмом; но, по его собственным словам, то, что он увидел, было миром его мечты: «Серебряные снежные шапки Валлиса[7], сверкающие скалы льда, и ослепляющая на солнце вершина. На душе у меня стало светлее, и меня переполняло чувство невыразимой радости и возбуждения, возраставшее с каждым кадром».