Лемуры

Развлечением Эрики были прогулки по центру Данцига в сопровождении своей любимицы Эльзы. Девушки смотрелись восхитительно: красивая стройная Эрика и чёрная, с отливающей на солнце серебром шерстью Эльза! Иногда к их обществу присоединялся Клеменс, и тогда маленькая компания втроём дефилировала по центральным улицам и паркам города, вплоть до самой гавани, а потом они подолгу гуляли на песчанике между данцигскими маяками. Как-то во время одной из таких прогулок в центре Данцига к компании подошёл смешной человек, похожий на клоуна.

– Мы ведь хорошо знакомы, – сказал смешной человек, обратившись к Клеменсу. – Ты – младший сын господина Георга, нашего уважаемого городского адвоката. Разве ты меня не узнаёшь? Я – Лукас, почтальон из Фишхаузена. Приносил письма твоему отцу и старшему брату Отто. Дом твоего отца – самый красивый в Фишхаузене.

– Да, Лукас, я вас помню. Вы всегда приходили к нам по утрам. Обычно я встречал вас по пути в гимназию, – признал почтальона Клеменс.

Эрика и Эльза меж тем не стали мешать разговору земляков и пошли дальше по улице в направлении набережной.

– Я здесь в гостях у своей сестры Греты, – объяснил Лукас. – Она проживает недалеко отсюда с мужем, большим человеком в Данциге – торговцем, господином Исааком. У него лучшая посудная лавка во всём городе! Его здесь все знают.

– Прости, Лукас, но я с господином Исааком не знаком.

– Как так? У него действительно лучшая посудная лавка на весь Данциг. Даже бургомистр покупает у него…

– Понимаешь, Лукас, я совсем не интересуюсь посудой. Разве что мисками для животных.

– Да, как же, помню, ты такой… непохожий на… остальных. А я вот направлялся по делам и засмотрелся на девушку с пантерой. Это ведь так необычно. А потом вижу, что рядом – знакомое лицо. Ты хоть и повзрослел, но я сразу узнал. Фишхаузен – маленький городок. Я ведь всех там знаю, даже тех, кто раньше жил. У меня хорошая память на лица.

– Очень рад нашей встрече, Лукас. Я всего лишь раз был в Фишхаузене после того, как когда-то уехал. И то – совсем недолго. Как там поживают мои родители?

– Этого не могу сказать – не знаю. Дело в том, что полгода назад я сам оставил Фишхаузен. Женился и теперь живу в Инстербурге. У моей жены там свой дом и большая родня. Дом, если на него навесить греческую лепнину, то будет ничуть не хуже, чем у твоего отца. И совсем недалеко от набережной. А работаю по-прежнему почтальоном. Мне эта служба нравится, да я и ничего другого делать не умею, как разносить письма. Вот завтра возвращаюсь домой.

– Лукас, а ты не скажешь, не было ли мне писем после того, как я уехал из Фишхаузена?

– Тут, Клеменси, вот какое дело, – замялся почтальон. – Уважаемый господин Георг просил меня не говорить об этом, если мы когда-нибудь повстречаемся. Я ведь знаю, что ты приезжал в Фишхаузен с зоопарком. Потом в городе все долго это обсуждали. Как же так – сын уважаемого человека, адвоката…

– Лукас, ты забыл про мой вопрос!

– Да, я и говорю: господин Георг – уважаемый человек, адвокат, его принимают в городской мэрии. Кто-то даже ходил тогда в зоопарк специально посмотреть на тебя. А я вот не смог – лежал с ангиной. Было обидно.

– А зачем на меня надо было смотреть? Я что – зверь какой?

– Ну, нет, конечно. Просто… интересно. Господин Георг такой важный и гордый, все его уважают и даже побаиваются…

– Лукас, что насчёт писем?

– Если бы мы тогда встретились, я, конечно же, ничего бы не сказал, потому что обещал твоему отцу. Ну, а теперь нет никакого резона скрывать случившееся. На твоё имя письма приходили. Из Риги, как помню.

– Из Риги?

– Да. Сначала – из Риги, одно или два, потом ещё – из Вильно.

– Вильно? Это где, в России?

– Да, последние письма приходили оттуда. Всего было пять, шесть или даже больше. Немало лет прошло, точно не вспомнить. Письма приходили в течение двух, может, даже трёх лет. Да, я вспомнил, было ещё одно – самое последнее. Без адреса, только пришло оно из Восточной Пруссии. Я марку запомнил. Наша. Кёнигсбергский край. Точно: с тевтонской маркой. Красивой такой. А ещё письмо было как-то странно подписано. Вроде как зверёк какой-то. А имя, как помню, женское. Саша, кажется. Твоя возлюбленная?

– Ты уверен, что последнее письмо пришло из Восточной Пруссии?

– Клеменси! Я – очень точный человек. Такая моя профессия. Последнее письмо было из Восточной Пруссии. Но вот без адреса, как я сказал. Конверт розового цвета и марка – тевтонская, с рыцарем Бальком.

– Но этого не может быть. Я объехал всю Восточную Пруссию. Или почти всю.

– Да говорю тебе! Так что ищи отправителя здесь – в Восточной Пруссии. Может, этот твой зверёк прячется в Кёнигсберге?

– Мы побывали во всех городах Кёнигсбергского края и даже половину Померании исколесили. Мест, куда бы не приехал наш зверинец, почти не осталось…

– Тогда не знаю. Только я ничего не путаю.

– Но, может, она в Инстербурге? Вот там-то я никогда не был. Ты её, случайно, не встречал?

– А кто эта твоя девушка? Она из Фишхаузена?

– Да, только не уверен, что ты её знаешь. Саша – дочь старого моряка Ханка, который жил возле доков.