Лекции по истории русской философии (XI - XX вв.)

Мудрость же добродетельна: «Елма же мудрость в ум некий вселится, ко правым делом муж Богом строится». Ее нравственной константой всегда выступает «правость», благо. Симеон осуждал тех образованных людей, которые не делятся с другими своими знаниями. По его мнению, человек, «мудрость имеяй, аще утаяет, чистое злато в землю копает». Только приобщая других к наукам, он умножает собственные познания.

Мудрому, согласно Симеону, противостоит невежда, ибо он «книг неискусный» и подобен сове, рассуждающий о солнце. Невежда к тому же еще обязательно злой человек. В вирше «Слова непослушание» Симеон писал, что у безобразного слона и горбатого верблюда есть привычка при входе в чистую воду, до того как они начнут пить, «первее ногами ону возмутити». Делают они это, чтобы не видеть в воде своего «нелепия». И далее заключал:

Подобие людие злие препинати
слова обыкоша и книг не читати.

Книга не только учит благородству и мудрости; она открывает глаза на мир, делает осмысленным само существование. «Кто есть царь и кто тиран, хощеши ли знати?», — спрашивал Симеон в одном из своих сочинений и отвечал: «Аристотеля книги потщися читати». Обращаясь к царю Федору Алексеевичу, только что вступившему на престол, он напоминал своему ученику:

Книги историй возлюби читати,
в них бо мощно, что бе в мире знати
И по примеру живот свой правити,
дабы спасенно и преславно жити.
Само чтение многи умудряет,
яко бо свещу в тме возжигает.

Осмысление мудрости приводило Симеона Полоцкого к политической философии. Он пристально следил за московской политикой, стремясь внести свою лепту в управление государством.

Идеал мыслителя — просвещенный монарх, персонифицированный в образе московского государя. Этот монарх во всем противоположен «тирану» — правителю жестокому и неправедному. От него «вера права исходит», оттого церковь должна всецело подчиняться ему и видеть в нем своего первого повелителя и заступника. С верой просвещенный монарх соединяет мудрость, он равно велик в философии и богословии.

Симеон не забывал, что мудрость без «правды» может обернуться злом и ввергнуть людей в пучину бедствий. Поэтому истинно мудрый царь должен охранять правду, опираясь на силу закона:

…есть добродетель властей:
правду хранити, блюсти от напастей
Подчиненный и чести даяти
достойным, а не на злато смотряти.

Симеон Полоцкий примыкал к той линии русской политической философии, которая была представлена ранее дворянскими идеологами Федором Карповым и Иваном Пересветовым. Он мог и не знать своих предшественников, но, как и они, ратовал за правовое ограничение самодержавной власти, о чем свидетельствует его приверженность к теории просвещенного монарха.

Царь, с его точки зрения, должен править «праведно, свято, щедро, божественно», ибо ему подражают остальные, а «через святость царя и людие святи». Принцип подражания царю, несмотря на содержащееся в нем требование полного подчинения самодержавной власти, выражал надежду Симеона Полоцкого на признание равенства между «людьми» и «начальными», подданными и правителями. Правомерность такого обобщения несомненна, ибо для него самодержавная власть сохраняла право на существование лишь постольку, поскольку исключала возможность тирании и деспотизма.

В этом отношении с ним вполне солидаризировался другой пришлый книжник — ученый-хорват Юрий Крижанич(ок. 1617–1683). Он прибыл в Москву раньше Симеона Полоцкого, в 1659 г., однако через два года по подозрению в прокатолической деятельности был сослан в Тобольск, где прожил 15 лет. Впоследствии уехал из России в Рим и принял там постриг в одном из доминиканских монастырей.

Основное сочинение Крижанича — трактат «Политика, или Разговоры об владетельству». В нем три части: первая называется «О благе», вторая — «О силе», третья — «О мудрости». Их объединяет одна общая идея — возвышения России как главного центра и оплота мирового славянства. Рассуждая о благе, он на первый план выдвигал вопрос о развитии земледелия, ремесла и торговли. Именно они составляют источник богатства страны. Наряду с этим Крижанич к богатству государства относил и многолюдство населения: «Не тот король богаче, у кого больше золота, а тот, у кого больше людей». Что касается силы государства, то она держится на справедливых законах. «При жестоких порядках, — писал мыслитель, — наилучшая земля остается пустой и редко населенной. При размеренных порядках и плохая земля бывает многолюдной и густо населенной».