Лекции по истории Древней Церкви. Том IV

Нужно полагать, что Несторий, как и все антиохийские богословы, считал возможным говорить о двух и, может быть, даже — о двух . Но первое из этих слов строго не выяснилось в своем различии от , а последнее — возможность говорить о двух , имеет {стр. 184} тот смысл, что станем ли мы говорить о Лице Христа, как о Боге, или как о человеке, мы во всяком случае будем мыслить Его как личного Бога или личного человека. Вообще же говоря, при том состоянии философской [мысли], в каком ее можно представлять в V в., вполне ученый спор о таких отвлеченных вопросах, как единство личности и что должно под ним представлять, как единство личности относится к единству сознания и самосознания, — был невозможен. Приходится довольствоваться лишь более или менее ясными указаниями в этом направлении. Вопрос о единстве лица казался тогда понятнее в его конкретнейшей постановке, как вопрос об одном и о двух сынах, о том, можно ли о Христе сказать, что Он , или — . А при такой постановке его, Несторий всегда со всею ясностью высказывался за единство лица, решительно отвергая предположение, что он учил о двух сынах, что Сын Божий есть «другой и другой». Нет, это единый Сын имеет две природы, , , Тот же Самый есть и младенец и Господь младенца. Словом, там, где речь идет об основоположных принципах Нестория, язык его не настолько ясен, чтобы от тождества его богословских терминов с нашими по фразе заключать и в тождеству их по содержанию.

Гораздо более уязвимых пунктов можно встретить в детальной стороне христологии Нестория. Здесь он так часто различает человека Иисуса от Бога Слова, храм от живущего в нем, Господа от образа раба, одежду от носящего ее, говорит о человеке умершем и Боге, его воскресившем, что — если не иметь в виду его постоянных заверений, что он признает одного только Сына — нетрудно придти к предположению, что Несторий учение о двух естествах положительно развил до учения о двух лицах, разорвав ипостасное единство Богочеловека. При этом различающем направлении, понятно, могло иметь место лишь крайне скромное в системе Нестория. Лишь немногие предикаты, определения Христа в евангелии и апостольском учении могут иметь приложение к обоим естествам во Христе, обыкновенно же они характеризуют или только Божество, или только Его человечество. Все подобные определения нужно относить к единому Христу, еди{стр. 185}ному Сыну, единому Господу, потому что эти имена означают обе природы. Но говорить, что Бог Сам, ' , родился от Девы, питался млеком, был отроком, умер, — по убеждению Нестория, незаконно, потому что все эти выражения характеризуют только человечество и противоречат существенным определениям Божества, самому понятию о Боге как вечном, как бесстрастном. То правда, что Бог Слово усвояет Себе, , страдания соединенной человеческой плоти, но сказать, что эти страдания — Его собственные, значило бы проповедывать слияние естеств.

Из выражения Нестория: «я разделяю естества и соединяю поклонение», все противники его легко могли выводить совершенно правильное заключение, что объединение естеств поклонением есть только голословное предположение и обман человеческого представления; отсюда легко было вывести, что различие естеств в Иисусе Христе дано объективно, а единство их — субъективно. Что же касается слова , то Несторий и не задавался мыслью исключить его из церковного лексикона. В чисто догматических трактатах он находил неуместным и неудобным его, но он принимает его в литургическом употреблении, принимает в том предположении, что верующие не станут понимать его в смысле арианском или же монофиситском, о чем он и заявлял даже с церковной кафедры.

Противником Нестория выступает св. Кирилл александрийский. Богословский язык александрийского направления был не тот, к которому привыкли в Сирии. Тем сильнее была противоположность; тем большего отречения потребовали от Нестория; тем менее было надежды на умирение спора без постороннего посредства.

а) Образ соединения Божества и человечества в Эммануиле св. Кирилл обозначил не только « ' », соединение в ипостаси, но и « », соединение физическое, природное, « ». Несторий отказывался понять, что это значит, если не то, что Божество и человечество во Христе слились в одну природу с утратою своих отличительных свойств и притом слились по физической принудительной необходимости. Кирилл совсем этого не требовал. По нему, единение « » указывает только на единение истинное, непризрачное.

б) Точное значение терминов , и не {стр. 186} было у Кирилла установлено твердо. Обыкновенно (как и у восточных) у него =; но иногда (anath. 4): « , ». Понимать его язык правильно человеку, предубежденному против него, как Несторий, было нелегко.