Лекции по истории древней церкви

Назначен был день для собора, рассказывает Евсевий, когда спорные вопросы должны были получить решение, и все, принимавшие участие в деле, собрались в среднем помещении дворца, которое было обширнее всех других; там по обеим сторонам помещения расставлены были во множестве места для сидения; приглашенные вошли туда, и все заняли соответствующие места. Когда весь собор расположился в надлежащем порядке, все хранили молчание в ожидании прихода императора. Сначала вошел один, потом другой и третий из приближенных императора. Вошли и другие не из обычных оруженосцев и телохранителей, но только ближайшие к императору лица. Подан, наконец, знак, указывавший приближение императора, и все встали. Император прошел посередине, подобный некоему ангелу Божию с неба, одетый в светлую одежду и издающую огненный блеск порфиру, украшенный сиянием золота и драгоценных камней. Таков был внешний вид его. Но видна была и красота души его, страх Божий и благочестие ; ее обнаруживали опущенные книзу взоры, выступавшие на лице краски, сама походка и весь внешний вид. Он превосходил всех окружавших величием, красотой, осанкой, мужеством и силой, но к этому присоединялось благожелательное, кроткое и снисходительное настроение, и все это показывало превосходство его духа лучше, нежели это можно выразить словами.

Пройдя к переднему ряду сидений , он остановился впереди посередине; подано было для него невысокое золотое сиденье ; он сел не прежде, чем епископы дали знак. Сели после императора и все прочие. Из епископов занимавший первое место на правой стороне , встав, произнес соразмерно составленную речь , обращаясь к императору и воздавая за него (' ) хвалу Всевышнему Богу. Когда же он сел, воцарилась тишина.

Глаза всех пристально были устремлены на императора. Он, окинув собрание ясным и спокойным взором, после некоторого размышления тихим голосом сказал следующую речь. Далее приводится у Евсевия речь Константина, в которой император просит епископов, чтобы они, рассмотрев теперь причины взаимного разногласия, постарались восстановить мир (Eus. Vita Const. Ill, 10–12). Евсевий не называет по имени епископа, приветствовавшего императора речью. Но судя по надписанию той главы его сочинения, в которой сообщается об этом факте, это был он сам. У Созомена, действительно, и находится прямое сообщение об этом. Но по Феодориту, речь произносил Евстафий Антиохийский, и это, кажется, более вероятно (Theod. . . I, 7). Относительно речи самого императора нужно заметить, что у Геласия она передается в ином виде, нежели как приводит ее Евсевий, и в этом именно виде она была известна и Феодориту, судя по сокращенному изложению ее у последнего. Император внушает отцам, согласно этой редакции речи, искать решения спора в Св. Писании. Председательствующего в собственном смысле на соборе, по — видимому, не было, хотя честь председательства и хотят иногда усвоять то Евстафию, то Осию Кордубскому. Личное присутствие императора на соборе, во всяком случае, отодвигало на задний план роль председательствующего из среды епископов.

В ходе соборной деятельности, открывшейся вслед за ответной речью императора, на основании показаний участников собора можно ясно различать три момента: 1) ариане в самом начале выступили было довольно самоуверенно со своими мнениями, имея, очевидно, надежду на успех, но сразу же потерпели решительное поражение и оказались на соборе в роли обвиняемых; 2) после всеобщего почти отвержения арианских мнений начались рассуждения с целью выработки точной формулы православного учения; 3) когда формула была составлена, решения собора были подписаны почти всеми, даже арианствующими епископами.

Евсевий, подробно описавший церемониал открытия заседания, является весьма кратким в сообщениях о том, что последовало дальше. Но и у него выступают три указанных момента. «Произнеся эту речь на латинском языке, в то время как другое лицо передало ее в переводе на греческий, император предоставил слово занимавшим первые места на соборе . Тогда одни начали обвинять своих ближних , а те пытались защититься и сами отвечали обвинениями (^ ). Было весьма многое высказано с той и другой стороны (' ), и происходили сначала немалые пререкания. Император терпеливо выслушивал всех и с вниманием относился к говорившему; соглашаясь частью с одной, частью с другой из споривших сторон, он постепенно примирил далеко разошедшихся между собой в споре. С кротостью обращая свою речь к каждому на греческом языке (он знал и этот язык), он производил приятнейшее впечатление, одних убеждая, других усовещевая, похваляя тех, которые хорошо говорили, и всех приводя к единомыслию, пока не сделались все согласными в отношении ко всем спорным предметам. Таким образом, возобладала единая вера и всеми признано было одно и то же время празднования спасительной Пасхи. Общее постановление было утверждено и письменно через подпись каждого» (Eus. Vita Const. Ill, 13–14).