Лекции по истории древней церкви

При недостаточности документальных данных для истории Первого Вселенского собора главным источником ее по необходимости являются показания современников и участников собора: Евсевия Кесарийского, Евстафия Антиохийского и Афанасия Александрийского. Из них только Евсевий оставил исторический труд — «Жизнь Константина», в котором он должен был коснуться и собора. Но общая цель этого труда — панегирическое изображение деятельности первого христианского императора, заставляла автора обращать и в речах о соборе преимущественное внимание именно лишь на участие в нем императора. Говорить подробно о деятельности самих отцев собора Евсевий, сверх того, вовсе не был расположен и потому, что считал в принципе излишним и давно решенным сам вопрос, ради которого состоялся собор, и сам он, можно сказать, против собственного желания и убеждения принял предложенное им решение. Последнее обстоятельство привело его сразу же после собора к неприятной необходимости оправдывать свое поведение на соборе перед кесарийской паствой в особом послании, писанном еще до отъезда из Никеи. Здесь он сообщает важные подробности о внутренней стороне деятельности собора, однако лишь настолько, насколько они касались его личности, и, разумеется, со своей точки зрения. Представители другой точки зрения, поборники православия Евстафий и Афанасий, исторические сведения о соборе приводят в сочинениях полемического характера. Толкование Евстафия на излюбленный арианами текст: «Господь созда Мя в начало путей Своих» (Притч. 8, 22), где находятся его заметки о соборе, не сохранилось. Но эту заметку поместил в своей «Истории» блаж. Феодорит (1,8). Св. Афанасий говорит о соборе в послании о постановлениях Никейского собора (Ath. De decr. Nic. syn., 345–355) и в послании к африканским епископам (Epist. ad Afros episcopos, 369); в первом он хочет дать адресату через сообщение сведений о соборе орудие для полемики с арианами, во втором отчасти буквально повторяет сказанное в предыдущем, доказывая преимущество Никейского собора перед Ариминским и всеми другими, бывшими после Никейского. И Евстафий, и Афанасий дают не последовательную и подробную историю собора, а только сообщают, так сказать, обобщенные результаты впечатлений, вынесенных ими с собора. Понятно, однако, что показания их, как очевидцев, наряду с показаниями Евсевия имеют первостепенную важность, несмотря на всю их краткость, и должны служить исходным пунктом при попытках составить то или другое представление о соборной деятельности. В сущности, задача историка по отношению к Первому Вселенскому собору сводится собственно к критике и анализу разных сообщений о нем. История собора в строгом смысле или живая и наглядная картина его деятельности невозможны при наличных данных и могут иметь всегда лишь крайне проблематическое значение.

Ближайшие по времени писатели после авторов — участников события, сами не будучи очевидцами, могли основываться в своих известиях на рассказах очевидцев. Но из греческих писателей Епифаний Кипрский, подробно рассуждающий в своем «Панарии» (374–377) об «арианитах», весьма краток в сообщении о Никейском соборе. Лишь латинский пресвитер Руфин, переводчик и продолжатель Евсевия, приводит несколько общих замечаний и эпизодических рассказов относительно деятельности собора, в основе которых могли лежать повествования современников собора (401 г.). С какой, однако, осторожностью нужно относиться к показаниям этих писателей, касающихся даже самых главных фактов в истории арианских споров, это можно видеть из того, что Епифаний, например, смерть Ария предполагает до Никейского собора, хотя он был современником Ария (род. ок. 315 г.) и имел, по — видимому, полную возможность знать действительное положение дела. Руфин Тирский собор и ссылку Афанасия в Галлию относит ко временам Константия. В нач. V в. переводил постановления Никейского собора на сирийский язык епископ Марута, друг св. Иоанна Златоуста, и написал также историю собора; труд его в первоначальном виде, по — видимому, не сохранился.

Церковные историки V в. Сократ и Созомен в главах своих «Историй», посвященных Никейскому собору, частью воспроизводят и комбинируют Евсевия и Руфина, частью дополняют их рассказ на основании бывших у них под руками документов; Феодориту известны еще упомянутые выше сообщения Евстафия и Афанасия. Сократ, впрочем, ссылается и на рассказы современника собора, новатианского пресвитера Авксинона. Повествования этих историков имеют значение в каждом частном случае лишь настолько, насколько можно предполагать в основе их данные, заимствованные из достоверных источников, и насколько они не являются плодом их собственных догадок, хотя бы и вызванных неизбежной необходимостью так или иначе комбинировать дошедшие до них данные.