Лекции и интервью

Она поспешила уверить, что речь идет не о драгоценностях, а об объектах силы. Это особое наследство, казалось, подтверждает, что Флоринда Доннер была продолжательницей дела доньи Флоринды, спутницы дона Хуана.

Кастанеда ехал по району, застроенному виллами, по окаймленной деревьями улице, где дома были полускрыты растительностью. Потом он остановился на углу улицы. Мы находились в Вествуде. Флорида и я попрощались. Я не знала, увижу ли я ее еще когда-нибудь. Когда она уже открыла дверцу машины, ей что-то вспомнилось, и она сказала:

   — Завтра мы дадим тебе книги. — Она имела в виду тома, которые обещал мне Кастанеда. — Сейчас мне некогда их искать, я должна позаботиться об индейцах, — извинилась она.

   — Твою книгу мы тоже подарим? — спросил Кастанеда, ожидая ее согласия. Флоринда скромно кивнула. Затем она вышла и пошла по газону к дому. Она еще раз повернулась и помахала рукой. Прежде чем она скрылась, мы с Карлосом уехали.

Я должна была еще раз спросить его об обстоятельствах ухода дона Хуана.

   — Таким образом, он просто исчез?

   — Да, он поменял области и теперь более недостижим, — подтвердил он.

   — Как повлиял на тебя его уход?

В одной из книг Кастанеда описывает чувство необыкновенной пустоты; и возможно, это чувство не прошло до сих пор.

   — Единственным утешением для меня является то, что теперь дон Хуан свободен, — ответил он с оттенком тоски в голосе, — хотя он иной раз и выражал сомнение, что это ему удастся.

Я переменила тему и спросила его о времени, вспоминать которое ему, несомненно, было приятнее:

   — Каково было твое отношение к нему?

   — Дон Хуан даже приезжал в Лос-Анджелес.

   — Говорил ли он по-английски?

   — Его английский был безупречен. Он был индейцем из Аризоны, жил в племени юма, — пояснил он немного нетерпеливо, заметив мое сомнение. — Он владел многими языками, на которых говорят индейцы, и еще испанским.

   — Как он выглядел?

   — Он был очень элегантным, высоким и худым. Он носил шелковые рубашки и заказывал себе костюмы у мастера; часто потешался надо мной, что я покупаю себе одежду в магазине.

   — В конце твоей первой книги ты пишешь, что в 1965 году по собственному желанию прервал учение. Почему?

   —  Я не отказался от учения, — поправил он меня. — Я просто сделал паузу. Дон Хуан дал мне много информации для левой стороны, и она должна была улечься.

Кастанеда пояснял в своих книгах, что обучение для правой стороны относится к повседневному сознанию, в то время как левостороннее требует состояния повышенного осознания. Дон Хуан вызывал это состояние у своего неподготовленного ученика, сильно ударяя его в область лопаток. Возможно, четыре года обучения привели Карлоса в 1965 году на грань физической перегрузки и послужили причиной прерывания учебы. В начале своей второй книги он извиняется перед доном Хуаном за преждевременное прерывание процесса обучения, который казался ему угрожающим. До того, а также позже, дон Хуан давал ему психоделики, чего он не делал с другими учениками.

   — Почему ты единственный должен был принимать растения Силы?

   — Я был столь ужасно конкретен... и ему не удавалось вывести меня из этого состояния. Вследствие этого он должен был предпринять попытку подойти с другой стороны, прибегнуть к помощи галлюцинаций, которые я был не в состоянии объяснить и которые поколебали мою рациональность.

Непосредственным следствием была паника. Но, как обычно, он полностью оправдывал дона Хуана и принимал всю ответственность на себя. Так сказал он в интервью Сэму Кину, которое было опубликовано в начале семидесятых годов в «Psychology Today».

   — Дон Хуан применял психотропные растения только в середине моего ученичества, потому что я был столь упрям и глуп... Я настаивал на своей картине мира, как будто это была абсолютная истина. Психоделики расшатывали мою догматическую уверенность, но в отместку я должен был заплатить высокую цену: мое тело ослабело, и понадобилось четыре месяца, чтобы я пришел в норму. Я испытывал ужасный страх и бессилие. Если бы я вел себя как воин и принял всю ответственность на себя, это избавило бы меня от всего этого.

Кастанеда, чей интерес к шаманизму пробудил один из его профессоров, уже не раз заявлял, что в то время, когда он познакомился с доном Хуаном, он собирал информацию о применении лекарственных растений. Единственным его намерением было написать небольшую работу, которая должна была облегчить ему участие в одном из заключительных учебных мероприятий по антропологии. И его единственной целью было — стать профессором. В отношении других психоделиков, которые были широко распространены в шестидесятых годах, он заверил:

   — Я никогда не принимал ЛСД.

Но в каком состоянии духа находился Кастанеда в то время?