Лекарь (СИ)

Упоминание ночных пьяных разборок вернуло на Женькину мордаху настороженное выражение, не покидающее его до самой окраины. Нам оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы оказаться за пределами странного поселения, когда позади нас раздался уверенный окрик. Мы не успели обзавестись в поселении друзьями, поэтому не сомневались ни секунды, кого именно увидим сейчас перед собой. Ночная банда привычно окружила нас тесным кольцом, а самый главный, и самый трусливый, как показала практика, без предисловий двинул мне под дых, желая восстановить пошатнувшееся реноме. От подобной наглости в моих глазах потемнело, а под кожей заструилось пламя. Больше я не желал таиться и притворяться, пора было поставить завравшегося придурка на место. Я протянул вперед раскрытую ладонь и направил поток энергии на странно дернувшегося главаря, мешая ему завершить начатый маневр. Главарь изогнулся, вытягиваясь, и снова сломался пополам, демонстрируя своим подельникам чудеса гибкости. Те, вместо того, чтобы выручать своего атамана, почти с научным интересом наблюдали, как корежит во всех направлениях их могучего и ужасного лидера. Бессонная ночь, проведенная в напряжении ожидания, а также полуголодные несколько дней, посвященные спонтанному переходу, лишали меня возможности расправиться сразу со всеми желающими. Мои силы стремительно таяли, и даже если мой Женька решит помочь мне, оторвавшись от созерцания любопытного и завораживающего зрелища, нам все равно не одолеть наглую толпу. Внезапно, одного из подельников-бандитов отпустило, и он, ловко наклонившись, прицельно запустил мне в голову обломок кирпича. Огонь разом погас, и ожившая толпа наконец-то сообразила, чем ей нужно заняться. Следом за первым обломком ко мне прилетел еще один, лишая меня твердой опоры, потом еще один, потом я сбился со счета, проваливаясь в пустоту. В глазах замелькали черные тени, тело обожгло нестерпимой болью, а озверевшие маргиналы взяли реванш, расправляясь с моей податливой тушкой. На какой-то миг в мое угасающее сознание просочилась мысль о моей вечной жизни и непонятном сожалении, потом перед глазами все закружилось, заплясало бешеной серой стаей, и я понял, что умираю.

Глава 44.

«Я сделал все, как ты просил,» — нервно проговорил Тарас, обращаясь к тщедушному невысокому человеку, сидящему за массивным резным столом в просторном светлом кабинете Научного Центра. Человек никак не отреагировал на сообщение, и Тарас рискнул приукрасить повествование красочными подробностями.

«Я шел за ним двести километров, не останавливаясь ни на минуту. Это не человек, это машина, не знающая усталости. Я едва успел догнать его в каком-то невзрачном поселке с четырехзначным обозначением. Я приложил все усилия, чтобы выполнить твою просьбу. И я выполнил ее, а сейчас хотел бы услышать твой ответ!» — закончил Тарас и уставился на сидящего в кресле.

Тот коротко кивнул на столь эмоциональное выступление и задумчиво произнес, будто бы обращаясь к самому себе.

«Сумка, Тарас. Где она?» — озвучил он единственный вопрос, и Тарас ощутимо напрягся под пронзительным взглядом тусклых серых глаз. Он не видел никакой сумки, к тому же перед Тарасом стояли совсем другие задачи. Да и к чему его грозному заказчику старое чужое барахло?

«Мне была нужна его старая сумка, Тарас, — более эмоционально проговорил хозяин светлого кабинета. — именно это я ставил целью твоей чудовищно опасной экспедиции. Теперь мне интересно, какую же именно задачу выполнил ты?»

Сейчас в голосе тщедушного человека отчетливо звучали стальные ноты, заставившие Тараса разбудить в себе мастерство убеждения и красноречия.

«Я избавился от него, Игнат, — повышая голос на пару тонов, произнес он, — он больше не будет мешаться тебе под ногами. Но хочу заметить, сделать это было весьма затруднительно. Он дьявол, Игнат, безжалостный и дикий. И если кто-нибудь мне скажет, что он был гениальным ученым или что-нибудь еще в этом роде…»

Тарас ожидал, что Игнат Бражников, могущественный и великий Игнат, способный изменить ход истории одной незначительной гримасой, тут же облегченно выдохнет и назначит Тараса своим первым советником. Однако Игнат, вместо раздачи преференций, пугающе медленно поднялся с кресла и, наклонившись над массивным столом всем своим невзрачным корпусом, едва слышно прошипел:

«Что ты сделал? Повтори.»

«Я расправился с ним, — уже менее пафосно пробормотал Тарас, внутренне холодея, — мои парни… То есть я сам забил его кирпичами. Обломками кирпичей.»

Зачем-то уточнил он и наконец замолчал, осознав всю неправомерность своих действий.