Лекарь (СИ)

Я был рад за Мартына, однако меня в данную минуту тревожил совсем другой вопрос. Мне было интересно, что стало за эти два месяца с моим Женькой, и смогу ли я когда-нибудь увидеть его снова.

Глава 30.

Местная знаменитость, способная укрощать диких силой мысли, проживала в обычной многоэтажке, на последнем этаже. Женька, днями просиживая в единственной комнатушке загадочного старца, часто припоминал обстоятельства своего вынужденного новоселья и горестно усмехался. С момента ареста его Тихона Женька ежедневно ожидал визита сильных и значимых, уверенный, что те не упустят возможность призвать к ответу подельника и соучастника почти государственных преступлений. В его подвал никто не приходил и вопросов не задавал, однако, тревога не исчезала, а только крепла с каждым днем. Однажды Женька рискнул прогуляться до города и пополнить запасы продовольствия. На его пути то и дело возникали группы реагирования, вереницы военной техники и стихийно организованные отряды сопротивления, но никто из них не видел в Женьке достойного объекта для внимания. Возле самого павильона, заброшенного и почти полностью разграбленного, бравый боец охраны, завидев редкого горожанина, нехотя направился в его сторону. Возможно этот порыв был вызван банальной проверкой, а еще вероятнее, не имел к Дергачеву никакого прямого отношения. Однако перепуганный Женька сам выдал свое замешательство разом побледневшей изменившейся рожей и этим заинтересовал бдительного стражника. Тот, на ходу доставая рацию, что-то неразборчиво пробормотал, и вдруг резко притормозил, отбрасывая сложную технику в сторону. В глазах бойца отразился самый настоящий ужас, и он, забывая про намеченное, резво помчался в противоположную сторону, оставляя Дергачева терзаться вопросами и предположениями. Женька заозирался по сторонам, пытаясь отыскать причину паники, и неожиданно натолкнулся взглядом на стоящего за его спиной знакомого странного деда, привычно перебирающего толстыми скрюченными пальцами. Заметив Женькино внимание, старец кивнул и проделав пару замысловатых пассов, потрусил в сторону подъезда одного из домов. Женька неосознанно рванул за ним, справедливо полагая, что лишнее внимание представителей закона к его персоне сейчас ни к чему.

Квартира, куда привел его старец, была неухоженной и требовала основательного ремонта. Однако ее хозяин будто и не замечал рваных серых обоев, покрытых жирными пятнами, сгоревших розеток и некрасивых желтоватых потеков на потолке, говорящих о дырявой крыше.

«Обживайся, приятель, — прошамкал старец, равнодушно кивая на продавленную мебель, — не стоит привлекать внимания борцов за чистоту нации долгими прогулками.»

В словах неаккуратного хозяина было много истины, но Женька все никак не мог поверить в искренность этих слов.

«Вы не боитесь приглашать в гости незнакомцев? — с усмешкой поинтересовался он, — вдруг я опасный преступник или убийца. Время сейчас не слишком располагает к внезапным знакомствам.»

«Не боюсь, — отозвался старец, — я вижу людей и знаю, о чем они думают. Тот боец, что так решительно проявил социальную ответственность, желал набрать побольше очков и выслужиться, арестовав тебя за нарушение комендантского часа. У него в личном деле накопилось слишком много выговоров, и ему требовался реванш.»

Женька только захлопал глазами, поражаясь осведомленности незнакомца.

«Впрочем, — мысленно усмехнулся Женька, — Трофим упоминал о частых прогулках местного чокнутого, а это верный способ обзавестись нужной информацией.»

«Кто вы такой?» — забывая поблагодарить деда за участие, пробормотал Женька.

Дед, пыхтя и отдуваясь, присел на единственный диван рядом с гостем и неразборчиво проговорил:

«Они называют меня сумасшедшим, да я и сам склонен согласиться с такими определениями. Довольно сложно, приятель, всю жизнь провести в одиночестве и остаться в здравом уме. Так уж сложилось, что с самого детства я был один. Как думаешь, сколько мне лет?»

Неожиданная смена темы не позволила Женьке подключить свою обычную тактичность, и он, не раздумывая, выдал первое, что пришло в голову.

«Семьдесят пять? — наобум пробормотал он»

Дед неожиданно звонко расхохотался и согласно кивнул.

«Почти, — успокоившись проговорил он, — столько было бы моей матери, доживи она до этого безумного времени. Мне пятьдесят, но неуклюжесть прибавляет мне года, а вечная неустроенность делает меня ворчливым и нудным»