Лекарь

Я не видел большого состава преступления в том, что мой приятель увлекался историей, или владел какой-нибудь секретной информацией. Одно время, правда, считалось незаконным вести пропаганду натуральных продуктов, и нарушителям выписывались административные штрафы. Но это не было поводом к пожизненному заключению или прилюдной казни. И мне было непонятно смятение Варвара. Я разумеется пообещал не выдавать его, взяв с него обещание не прикасаться к предложенным харчам.

«Никто не знает, откуда взялись тут эти штуки, Варвар, — миролюбиво проговорил я, — не будем рисковать»

Видимо Варвар по-своему расценил мою реакцию на его столь откровенные восторги, и теперь настороженно поглядывал на меня, боясь каких-нибудь репрессий с моей стороны. Я же видел в его словах только еще одно подтверждение всех неясных сомнений и робких предположений, так навязчиво теснившихся в моей голове. Я сам боялся поверить в свою же теорию и суеверно обходил ее стороной даже в мыслях.

До заката мы с Варваром бродили по пыльным улицам таинственного поселения, ни на шаг не приблизившись к заветным границам. Дикие твари, солдаты охраны, и все местные обитатели исчезли словно по волшебству, но эти факты больше не радовали ни меня, ни моего настороженного спутника.

«Уж лучше встретиться с тварями, чем бродить по этому чертовому поселку, — в сердцах озвучил очередное свое соображение мой приятель и вдруг резко осекся, уставившись в пустоту.

В наступающих сумерках нам с трудом удалось различить неясный силуэт, появившийся в самом конце улицы. Он явно принадлежал человеку, однако казался ненастоящим, несмотря на уверенные движения и твердую походку. Силуэт направлялся в нашу сторону и с каждым шагом приобретал все более отчетливые очертания. Когда между нами расстояние сократилось до считанных метров, незнакомец остановился и с интересом уставился на нас двоих. У меня появлялся весомый шанс разузнать о странном месте и попытаться выяснить способ убраться отсюда, но все известные мне формы приветствия и вежливого общения разом растворились в гудящей голове. Варвар тоже не торопился демонстрировать навыки вербальных контактов и молча пялился на темный силуэт.

Фигура, утомившись разглядывать случайных прохожих, неожиданно усмехнулась и заговорила, обращаясь ко мне:

«Итак, теперь ты Прохор? Позволь полюбопытствовать, что привело тебя к такому странному выбору? Безликая кличка «Варвар» не так режет слух, как твое новое имя, любезный братец. Скажи мне, что ты делаешь здесь, да еще притащил сюда своего Варвара? Неужели ты забыл, что болотный газ приводит к весьма плачевным последствиям? Убирайся отсюда, Прохор, и не допускай, чтобы твой Варвар снова нахватался отравляющих миазмов!»

По мере развития монолога безликий голос креп и приобретал пугающее сходство с голосом моего старшего брата Филиппа, умершего от сердечного приступа прямо во время рабочего совещания двадцать лет назад. Беседующий с нами незнакомец никак не мог был моим Филом, и тем не менее, это был он. Я узнавал его снисходительно-насмешливую манеру вести со мной воспитательные беседы, узнавал его характерные жесты, а когда он сделал шаг вперед и на его лицо упали отсветы уходящего солнца, я узнал его хорошо знакомые черты.

«Откуда ты тут взялся и что это за место? — хотел спросить я, однако слова застревали в горле, мешая вздохнуть, и каждая моя новая попытка извлечь из себя хоть звук, рождала у Филиппа новую реплику, неизменно содержащую мое новое имя.

«Прохор! — сокрушался он, наблюдая мои потуги, — Ты всегда был идиотом, Прохор! Слушай свое сердце, Прохор! Хотя бы однажды, прислушайся к нему, Прохор!»

Ценные наставления Фила завораживали и погружали в состояние приятной невесомости. Постепенно они растворились в воздухе, оставив мне только отрывистое «Прохор!», почему-то сопровождаемое весьма болезненными пинками. От досады я зажмурился, а когда снова распахнул глаза, то увидел прямо перед собой испуганную рожицу Варвара, довольно ощутимо толкающего меня в бока.

«Очнись, Прохор! — повторял он, — здесь не самое подходящее место для отдыха, поднимайся, дружище!»

Я с трудом приподнялся, чувствуя потрясающую слабость, и огляделся вокруг. Со всех сторон свисали покрытые влажным мхом зеленые выступы, источающие сладковатый приятный запах, а прямо подо мной противно хлюпало что-то отвратительно жидкое и тягучее.

«Где же коттеджи и улицы? Как нам удалось выбраться из этого чертового поселка?» — едва слышно пробормотал я, пытаясь осознать реальность.

Варвар заметно обрадовался моему возвращению и, с усилием подхватив меня за плечи, попытался придать мне вертикальное положение.

«Я не знаю, о чем ты говоришь, Прохор, — пропыхтел он, — мы скатились в какую-то низину, и попали в болото, на редкость вонючее и весьма опасное. Я однажды уже сталкивался с таким явлением, как болотный газ. Мало хорошего, я тебе скажу. Я после отравления полгода никак не мог прийти в себя, врачи много чего тогда мне говорили. Даже обещали, что останусь придурком. Но, кажется, обошлось.»